Жар, которого она уже давно не ощущала от прикосновения мужского тела, прокатился по коже, ушел вглубь, кровь вспыхнула…
Глава 8
Она помнила свой вскрик, все нервы воспламенились. Потом, когда прошла вечность, она смутно ощутила свое тело на широком диване. То, что осталось от тела. Каждая клеточка горела в диком огне, таком восторге, о к-тором она даже и не подозревала раньше.
В поле зрения появилось крупное лицо с запавшими зелеными глазами. Похожие на лесной омут, они сдержанно улыбались. На верхней губе темнела корочка засохшей крови. Сейчас твердые губы раздвинулись, изображая улыбку, от этого движения выступила алая капелька.
— Как красиво!.. Эти слезы… просто жемчужины.
— Прости, — шепнула она, улыбаясь. — Я не знала, что можно вот так… От меня один пепел, да?
— Головешка, — ответил он. — Но еще в состоянии загореться.
Она взмолилась:
— Ой, не надо! Смешно, но боюсь, второго раза не переживу. Или хуже того…
Она испуганно оборвала фразу.
— Что? — спросил он. — Что тебя пугает?
— Что все испортим, — прошептала она. — Так не бывает. То, что случилось… может случиться раз в миллион лет. Я не верю во второй шанс.
Он лег рядом, она затрепетала от его близости. Жар его тела снова коснулся ее кожи, растекся, просочился вовнутрь, и снова в каждой клеточке воспламенилось, погнало горячие волны по спинному хребту.
Она закрыла глаза, отдаваясь сладостному чувству. Этот мужчина сильнее. Как хорошо это признать, как сладко и защищенно в его руках!
Когда огненный шар прокатился по спине и ударил в мозг, у нее вырвался крик, за который она убила бы себя раньше. Все тело стало размером с галактику, а сейчас звезды и туманности полыхали жарким огнем, все пространство горело в наслаждении. Она чувствовала его руки, его губы, потом он что-то прошептал ей прямо в ухо, это было очень эротично и вместе с тем успокаивающе, словно он губами пощекотал перед сном ребенка.
Она улыбалась, летала с птицами, а когда распахнула удивленно глаза, рыжеволосый герой сидел за столом, перед ним целый ворох бумаг, он разглядывает их пристально и сердито. На лбу морщинка стала глубже, а складки у губ отвердели и вздулись твердыми валиками.
Диван под ней скрипнул. Олег тут же обернулся, в зеленых глазах отражались искорки от люстры.
— Проголодалась?
— Я… — пролепетала она. — Я… спала?
— Да пустяки, — сказал он великодушно. — Всего-то часиков шесть-семь. Ерунда.
Она вскочила, как подброшенная пружинами:
— Вот так?.. Голая?
— У тебя хорошая фигура, — заметил он равнодушно. — Не такая уж и толстая… И почти не храпела. А что рожа перекосилась, так кто видит? Я, к примеру, не обращал внимания даже на слюни, что промочили всю подушку.
Она кинулась на него с кулаками. Сильные руки перехватили, она со всхлипом ударилась о широкую горячую грудь, с огромным трудом преодолела желание прижаться, спрятаться там внутри, уперлась кулачками, кое-как отстранилась.
— Над чем ломаешь голову?
— Удалось разыскать карты.
— Этих туннелей?
— Это не туннели, а Метро-2. Оно намного ниже первого, явного. Зато из этого тайного можно проникнуть как в обычную сеть метро… практически в любом месте, так и в любое здание. По крайней мере, в пределах Садового кольца — в любое, а за пределами — в любое старое.