Никогда не был на исповеди. А тут перед Вами как исповедался. Спасибо Вам, что написали от всех за всех, за все и всю правду. Ведь сколько ям еще осталось, сколько мук несут в них внуки нашего поколения. Сколько еще придурков, как вшей в задрипанной малице ненца (панзи-е нока, нока), – вшей много, много, сгребай горстью. Ведь я с ними тоже кочевал по тундре, аж до Ямала, до Байдарацкой губы.
От всей души, от всего сердца поздравляю с таким дорогим солдатскому сердцу Днем Нашей Победы.
Позволь мысленно тебя обнять, как окопник окопника, браток! Долгих, долгих лет Вам жизни и здоровья».
«С упоением читаю ВАШ роман «Прокляты и убиты». Можно не соглашаться с теми или иными фактами, с концентрацией негатива в изображении войны – хотя сама война есть не что иное, как сплошной негатив… Некоторые участники войны будут ВАС хулить – может быть, и за дело в определенных случаях. Но главное, думаю, не в этом: главное в том, что Вы чрезвычайно достоверно, психологически убедительно и очень ярко показали быт воюющего, убивающего друг друга ЧЕЛОВЕКА, озверевшего, потерявшего всякое подобие человека. А чего стоит мрачный, но жизнелюбивый солдатский юмор! От души хохочешь, и одновременно слезу вышибает… Бедный русский мужик! Как же тебя уродовали и уродуют до сих пор властолюбцы и политиканы!.. Ваш роман читают мои студенты университета, будем его обсуждать, думаю, он затронет душу нынешней молодежи. «Прокляты и убиты» – «окопная проза», как говорили в 60-е годы, но – совершенно иного сорта: это жестокая Правда войны, ее должны знать потомки и денно и нощно помнить, дабы не повторить трагический опыт предков. СПАСИБО ВАМ, дорогой Виктор Петрович, за огромный труд, душевную энергию и стойкость! Крепкого Вам здоровья! С уважением, профессор Владимир Юдин».
Далее слово инвалиду войны из Нижнего Новгорода Дехтярю Борису Акимовичу, который пишет, как и многие мои читатели, что давно собирался послать мне письмо, но стеснялся: «Все годы после войны я много осмысливал то, что увидел и пережил на войне, искал анализа в книгах и в беседах», и далее он перечисляет книги Виктора Некрасова, Василия Быкова, Константина Воробьева, Юрия Бондарева, Григория Бакланова, Кондратьева, в которых «хоть какая-то часть правды о войне открывалась».
«Свидетельствую, что в Вашей книге наиболее правдиво показаны бои, вся обстановка, люди на войне. Что бы ни орали теперь околофронтовые прихлебатели. Я бы мог кокнуть такого прихлебателя мини-мехлиса, но у нас, например, в 41-м году был комиссар хороший, да за это его под Киевом и расстреляли наши же: взял брошенных колхозных лошадей, чтоб вывезти раненых, а вернуть не смог – немцы туда пришли. И даже не зачли того, как на старой границе мы одиннадцать суток держали рубеж, да никого из нас насчет комиссара и не спросили. Наш командир роты Смирнов и комбат были командирами еще на гражданской войне… мы все в батальоне были вооружены карабинами с большим запасом патронов, были и фанаты. Но первого немца мне пришлось зарубить лопаткой – по горлу… А вот о маме моей убиенной, ее, учительницу нашего местечка, фашисты расстреливали, окруженную учениками, а отца убили в тюрьме энкэвэдэ в 1937 году за то, что в райгазете заступился за рабочих совхоза, обворованных начальством, за то, что не брал взяток. Ни родители, ни я не были в партии, как ни давили на меня на передовой».