Снять со счетов все до цента… Вирджиния представляла себе, как оценил бы Фредерик подобное легкомыслие, сколько колкостей он наговорил бы Натану по этому поводу. Да, какое все-таки счастье, что в эти выходные мужа нет дома!

Вчера после ужина Натан сразу же отправился спать. Было видно, что он устал настолько, что едва держался на ногах. У него даже глаза покраснели от переутомления.

Проспав пятнадцать часов, он выглядел совершенно другим человеком. Свежим, отдохнувшим, спокойным. Его загорелое лицо не казалось уже таким вялым и обескровленным, как вчера вечером.

– Выспался всласть, – с улыбкой сообщил он. – Давно мне не удавалось отдохнуть как следует. Ведь с того самого момента, как случилось несчастье, я спал лишь урывками.

Вирджиния поставила перед ним чашку дымящегося кофе и села напротив.

– Я очень рада, что вы чувствуете себя лучше. Вы поедете сегодня в больницу к Ливии?

– Да, пожалуй. Хотите поехать со мной?

– Сегодня мне нужно забрать дочку с детского праздника, – с сожалением в голосе отозвалась Вирджиния. – Скорее всего, я смогу навестить Ливию только завтра.

– Чудесно. Думаю, она обрадуется.

Натан внимательно оглядел пространство кухни:

– Что же вы делаете тут целыми днями, Вирджиния, к тому же в полном одиночестве, без мужа? Вы просто фантастически готовите, я уже говорил вам об этом вчера. Но ведь вы не стоите у плиты круглые сутки, верно?

Такой вопрос застал ее врасплох. Если бы его задал другой человек, Вирджиния сочла бы подобное любопытство невежливым. Но в глазах Натана был виден неподдельный интерес.

– Конечно, я не торчу целыми днями на кухне. Но я почти постоянно дома. Или неподалеку, в парке. Мне очень хорошо здесь.

– Вместе с вашей маленькой дочерью.

– Да. Понимаете, я нужна Ким. И в первую очередь потому, что ее отец так редко бывает дома.

– Ваш муж политик?

Поразительно, он угадал даже это!

– Да, он немного занимается политикой. Откуда вы знаете?

– В поезде, на пути сюда, я кое-что прочитал о нем в газете. Он хочет занять кресло в нижней палате парламента.

– Да, при определенных усилиях с его стороны он, наверное, сумел бы…

– Но тогда вы будете чувствовать себя еще более одинокой.

– Я не чувствую себя одинокой.

– Вы не чувствуете себя одинокой, постоянно пребывая лишь в обществе семилетнего ребенка? Ни за что не поверю.

– Нет, не чувствую.

Этот разговор стал неприятен Вирджинии. И кто он такой, что она должна оправдываться перед ним?

– Ваша дочь скоро вырастет. Она вылетит из родительского гнезда, и у нее начнется своя жизнь, а вы останетесь совершенно одна в этих мрачных стенах, окруженных гигантским лесопарком, среди этих деревьев-великанов, из-за которых не видно даже неба.

Вирджиния натянуто улыбнулась:

– Зачем вы все преувеличиваете? Натан, мне…

Ей снова стало трудно дышать. Как вчера, когда она стояла в окружении любопытных мамаш. Этот человек зачем-то лез к ней в душу. Специально или нет, но он переступил невидимую запретную черту.

Натан порылся в кармане своих брюк и достал оттуда какое-то фото. Вирджиния не сразу разглядела, кто был изображен на этой маленькой, слегка помятой карточке.