И тут какой-то умник занес возбудителя дизентерии…

В таких сказочных условиях болезнь поразила почти все поселение в считаные дни. Как сам Ярослав не заболел – он сам не понимал. Но был уверен – этого не избежать. Не сегодня так завтра. Обязательно заразят. Хоть он и старался изо всех сил. Слишком уж опасным было общение с такими бактериями…

Но если бы эта неполная тысяча жителей просто гадила по углам. Это было бы полбеды. Как всегда, нашлись те, кто начал обвинять соседей в отравлении. И понеслось. Язычники обвинили христиан. Христиане язычников. Ариане никейцев. Никейцы ариан. Скандинавы византийцев. Кривиче радимичей. И так дальше. Ругань стояла до небес, перемежаясь массовыми приступами диареи. И эти конфликты, время от времени переходящие в драки, которые Ярославу приходится разнимать. И грязь… грязь… грязь… Словесная и не только. Казалось, будто бы создатели легендарного кинофильма «Викинг» включили штатный распылитель грязи. Да и общее переутомление сказалось. Дня не проходило, чтобы Ярослав не был вынужден вместо дела заниматься всей этой непонятной мышиной возней. И вот опять. Прибежал паренек лет десяти и сообщил, что у подворья гончаров драка.

Выдвинулись.

С десятком дружинников. Тех, кто был здоров и в доспехах.

Подошли.

Так и есть – драка.

Двое мужчин пререкались и пихались, норовя разбить морду из-за какой-то ерунды.

– Что здесь происходит?! – громогласно поинтересовался Ярослав.

– Не твое дело! – окрысился на него один из гончаров. – Проваливай!

– Думай, что говоришь конунгу! – рявкнул дружинник, тот, что был из присланных волхвом Перуна. Молодой парень, но горячий. И его явно задело то, как этот гончар, совершенно ничтожный в его мировоззрении человек, обратился к лучшему воину из всех, что он встречал или даже слышал. Поэтому он не только жестко ответил дебоширу, но и шагнул вперед, обозначая агрессию.

– Погоди, – остановил Ярослав жестом дружинника. А потом обратился к гончару: – У вас спор…

– Не тебе нас судить! – перебил его гончар, глаза которого блестели нездоровым блеском.

– Ты оспариваешь мое право судить?

– Да!

– Готов бросить мне вызов?

– Остынь! – обратился к гончару второй спорщик. – Ты чего творишь?!

– А ты что, в штаны наложил? Всем известно, что этот ромей заговор знает. Но и я заговоренный. А копьем орудую не хуже.

– Уймись! Дурень! – рявкнул на него его старший коллега, тоже гончар.

– А что уймись? Ходит тут важный. Указывает мне.

– Ты понимаешь, с кем говоришь? – вкрадчиво и спокойно поинтересовался Ярослав.

– С избалованным неженкой, – оскалившись, выплюнул визави. – Привык у себя во дворцах ко всякому. Что, я думаешь, не бывал в Городе[25]? Бывал. Ходил. Дворцы ваши видел. Расфуфыренных вельмож. Тьфу ты, мерзость. А теперь твоя гадкая рожа еще тут мельтешит. Что, мальчик? Хреново вдали от мамкиной юбки? Тяжело без толпы слуг?

– Он себя хорошо чувствует? – спросил Ярослав его старшего коллегу.

– Ты с кем разговариваешь?! Со мной говори! Щенок! – рявкнул этот неадекватный гончар со странно блестящими глазами.

– А то что? – холодно спросил Ярослав.