К этому прелату и отправился граф дю Бушаж после объяснения со старшим братом и беседы с королем Франции.

Франсуа жил в красивом доме, стоявшем в Сите.[77] Огромный двор был всегда полон всадниками и экипажами. Сад примыкал к берегу реки, куда выходила одна из калиток и тут же была привязана лодка, которая незаметно уносила его так далеко, как он того желал. И потому частенько случалось, что посетители тщетно ожидали прелата — он так и не выходил к ним под предлогом серьезного недомогания или наложенной на себя суровой епитимьи.

Франсуа был горделив, но отнюдь не тщеславен. Друзей он любил, а братьев — почти как друзей. Будучи на пять лет старше дю Бушажа, он не скупился для него ни на добрые, ни на дурные советы, ни на улыбки, ни на деньги.

Но так как он великолепно умел носить кардинальскую мантию, дю Бушаж находил его красивым, благородным и чтил его, может быть, даже больше, чем старшего из трех братьев Жуаезов. Анри с трепетом повествовал о своей любви Анну, но он не осмелился бы исповедаться Франсуа.

Однако когда он направился к особняку кардинала, решение его было принято: он вполне откровенно побеседует с ним сперва как с исповедником, потом как с другом.

Бушаж прошел через анфиладу залов и вышел в сад, настоящий сад римского прелата, тенистый и благоуханный.

Анри остановился под купой деревьев. В то же мгновение решетчатая калитка, выходившая на реку, распахнулась, и в нее вошел какой-то человек, закутанный в широкий коричневый плащ. За ним следовал юноша — по-видимому, паж. Человек этот проскользнул между деревьями, стараясь, чтобы его не видел ни дю Бушаж, ни кто-либо другой.

Для Анри это таинственное появление прошло незамеченным. Лишь случайно обернувшись, он увидел, как незнакомец вошел в дом.

Минут десять спустя к Анри подошел слуга и пригласил пройти в библиотеку, где его ожидает кардинал.

Анри без особой поспешности последовал за слугой, ибо предугадывал, что ему придется выдержать новую борьбу. Когда он вошел, камердинер облачал кардинала в одеяние прелата, изящное, а главное, удобное.

— Здравствуй, брат, — промолвил кардинал. — Что нового?

— Семейные новости отличные, — ответил Анри. — Анн, как вы знаете, покрыл себя славой при отступлении из-под Антверпена и остался жив.

— Вот видишь, — произнес кардинал, — господь бог оберегает нас для некоего высокого назначения.

— Брат мой, я так благодарен господу богу, что решил посвятить ему свою жизнь. Я пришел поговорить с вами об этом решении.

— Ты все еще не оставил своего намерения, дю Бушаж? — спросил кардинал.

— Не оставил, брат.

— Но это невозможно, Анри, разве тебе не говорили?

— Я не слушал того, что мне говорили, брат, ибо голос более властный звучит во мне и заглушает слова тех, кто пытается отвратить меня от бога.

— Полно, брат, — произнес кардинал серьезно. — Бог не имеет ко всему этому ни малейшего касательства, поэтому «не приемли имени его всуе», а главное, не принимай голосов земли за глас неба.

— Я их и не смешиваю, брат, я хочу лишь сказать, что некая непреодолимая сила влечет меня уединиться вдали от мира.