В небе гудел бомбардировщик, и Вивьен понимала, что сейчас нет времени на сочувствие. Надо объяснить Долли все, втолковать, что ей необходимо уехать как можно скорее.

– Генри, – начала Вивьен, – мой муж… знаю, со стороны этого не видно, но он очень ревнивый и жестокий человек. Вот почему мне пришлось выставить тебя, когда ты принесла медальон. Он не разрешает мне иметь друзей…

Где-то неподалеку раздался оглушительный взрыв, воздух наполнился свистом. Вивьен на мгновение умолкла. Все ее мышцы ныли от напряжения. Когда она продолжила, то заговорила быстрее, излагая лишь самое существенное.

– Он нашел твое письмо с фотографией и почувствовал себя униженным. Ты выставила его рогоносцем, и Генри отправил своих людей восстановить справедливость, как он ее понимает, то есть наказать тебя и Джимми.

Долли побелела как полотно, слезы градом брызнули у нее из глаз. Вивьен продолжала:

– Сегодня мы должны были встретиться с ним в кафе, и он не пришел. Ты знаешь Джимми, если он обещал, то исполняет. Я вернулась домой, а там уже ждал Генри. Он был зол, очень зол. – Вивьен машинально тронула распухшую щеку. – Он рассказал, что его люди убили Джимми за то, что тот встал между нами. Я не могла сообразить, откуда он узнал про наше знакомство, потом нашла твой конверт. Генри вскрыл его – он всегда вскрывает мою почту – и увидел нас вместе на фотографии. Понимаешь? Твой план… Все получилось не так, как ты задумала.

При слове «план» Долли схватила Вивьен за локоть и зашептала срывающимся голосом:

– Я не понимаю, как… фотография… мы передумали… решили, что теперь это незачем…

Она встретилась с Вивьен лихорадочным взглядом и затрясла головой.

– Мы передумали отправлять письмо… а теперь Джимми…

Вивьен отмахнулась от ее объяснений. Отправила Долли письмо или нет, теперь совершенно неважно; Вивьен здесь не для того, чтобы выставлять счет и требовать раскаяния. Бог даст, у Долли еще будет вдоволь времени, чтобы сокрушаться о содеянном.

– Послушай, – сказала она. – Очень важно, чтобы ты меня выслушала. Они знают, где ты живешь, и придут за тобой.

Слезы бежали у Долли по лицу.

– Это я виновата, – повторяла она.

Вивьен стиснула ее тонкие руки. Долли не притворялась, но сейчас некогда было убиваться.

– Долли, не надо. Я виновата ничуть не меньше тебя. – Вивьен заговорила громче, чтобы перекрыть гул бомбардировщиков. – Теперь это все не имеет значения. Они придут сюда. Возможно, уже идут. Вот почему я здесь.

– Но…

– Тебе надо покинуть Лондон, прямо сейчас, и больше сюда не возвращаться. Тебя будут искать, покуда ты жива…

Громыхнул взрыв. Дом задрожал. Бомба упала ближе, чем прошлый раз, и, несмотря на отсутствие окон, комната наполнилась потусторонним светом, проникающим через мельчайшие поры в каменной коже здания. Глаза у Долли расширились от ужаса. Теперь звуки смешались в одну несмолкающую какофонию: свист падающих бомб, взрывы, стрекот зенитных орудий. Вивьен пришлось кричать, чтобы Долли ее расслышала. Она спрашивала про семью, про друзей, про кого-нибудь, к кому та может уехать. Долли только мотнула головой и заплакала навзрыд, уткнувшись лицом в ладони. Вивьен вспомнила, что знала со слов Джимми о ее семье, вспомнила и свою тогдашнюю жалость к девушке, чью жизнь тоже искалечила смерть всех самых дорогих людей.