В руках у нее «бутуровка» — венгерская сабля 16–17 века. Настоящее оружие, острое, как «жиллет-сенсор», способное разрубить на лету шелковый платок. Средневековые мастера плевать хотели на «усталость металла» и против этой сабли мой полированный меч не лучше куска водопроводной трубы.

Ее губы шевелятся, ноздри трепещут, глаза безумны. В солнечном свете ясно видно, как изо рта брызжет слюна. Я не сразу понимаю, что она говорит, но постепенно звуки складываются в слова.

— …в ваши игры. Я провожу набор бойцов. Ты — лучший, что мне попались. Ты нужен нам в Средиземье.

— Ты больная, ты убила их…, - слышу я свой голос.

— Ты не понимаешь, — нетерпеливо говорит она, — смерть в бою — это необходимое условие. Иначе в Средиземье не попасть.

Да-а… Мой диагноз известен — алкогольная интоксикация. А у нее что? Отравление сказкой?

— А где тела?

— Их нет. Здесь ты их не найдешь. Тела растаяли, развеялись как дым. Они в моем мире. Мышечная память пригодится, а воспоминания, — она указывает концом сабли на головы, — им не к чему. Так что, играем?

И предложенный коньяк и прозрачная маечка — все, чтобы вывести из равновесия, соображаю наконец я. И головы в аквариумах тоже.

— Ты знаешь, — стараясь не глядеть в лицо Саньке, я беру свой меч, мне не очень хочется в твой мир. Здесь, пожалуй, спокойней.

Рукоять привычно ложится в ладонь. Пробую ногой паркет. Скользко. Хорошо, что кроссовки не снял.

— Значит, я отправлю тебя помимо твоей воли.

— Как этих мальчишек, — я киваю в сторону аквариумов, — ведь выбора ты им не оставила?

— Двое просто струсили. Бритый, правда, бился.

— А рыжий? — интересуюсь я.

— Твой друг? — Разминая кисть, она делает саблей изящную «нижнюю восьмерку», — он был неплох. Меч для него тяжеловат оказался.

— Ну, а для меня в самый раз, — заверяю я, перехватывая рукоять поближе к гарде, — начинай, принцесса.

Оскалившись, она идет по кругу «волчьим шагом».

Санька, ты искал принцессу… ты нашел ведьму.

Сделав скользящий шаг вперед, она наносит несколько засечных ударов, явно предлагая «парад-рипост». Нет, дорогая, удар-ответ не для меня. Так я сдохну за полминуты со своим «полуторником». Встретив очередной удар скользящим блоком, пытаюсь достать ее базовым вертикальным ударом. Не попадаю, зато с атакой проваливаюсь, кретин. Попробуйте, ради интереса, придавить к зеркалу шарик ртути. Ее линейный маневр легок, как балетное па. Кончиком «бутуровки» она успевает дважды чиркнуть меня по открытой спине. Ухожу перекатом и останавливаюсь перевести дух. Майка на спине быстро намокает.

Я не хочу в Средиземье, принцесса. Совсем не хочу. Перехватываю рукоять двумя руками и делаю клинком «нижний крест», пробуя, не задеты ли мышцы. Порядок, это просто царапины. Хорошая у тебя сабля, девочка. Только одно дело — снять с плеч голову, другое — перерубить полосу кованой стали сантиметровой толщины.

Я больше не атакую, я стою каменным гостем и делаю один «сбив» за другим, не очень беспокоясь, в лезвие идет удар или в плоскость.

Ее танец вокруг меня продолжается не более двух минут. Красивое лицо искажается, заостряется нос и подбородок, поджатые губы превращаются в тонкий разрез. Она выдыхается и понимает, что меня не одолеть. Движения ее становятся резкими, суматошными. Она нападает, делая выпады на выдохе, с болезненными истерическими вскриками, словно женщина, предчувствующая оргазм. Целясь мне в лицо, снова делает длинный неподготовленный выпад. Я отвожу ее клинок, пропуская смерть слева от себя. Женщина теряет равновесие, ее влечет вперед. Делаю шаг в сторону, разгоняю меч вокруг головы и с разворота бью сзади по шее. Мне хочется снести ей голову, как она делала с этими мальчишками. Тут не нужна острота клинка, хватит инерции и массы моего бутафорского оружия. Я не попадаю по шее — практики мало. Она успевает обернуться и меч, с хрустом врубаясь в лицо, входит наискосок выше уха, дробя височные кости. Трещит сломанная челюсть. Сталь проникает в мозг, прерывая сдавленный крик. Она падает. Голые розовые пятки выбивают дробь на паркете. Смерть ее почти мгновенна. Жаль…