Дядя Опанас поставил меня на дорогу. Там пыль и очень мягко. И мы побежали догонять бабушку. А бабушка не ехала, а стояла, потому что она остановила лошадей. Потом мы все сели и поехали. И я бабушке показывал, какой колос. Я тоже вынимал из него зёрна, как дядя Опанас. Я их тоже стал есть. Они твёрдые, и их надо раскусывать. А потом зубами тереть. Бабушка сказала, что их всегда на мельнице трут. Их до того трут, что они делаются совсем как порошок. И это мука. А потом муку вместе с водой перемешивают, и это тесто. Из него налепят караваев и положат в печку. И выйдет хлеб. А я сказал, что всё равно это хлеб, потому что можно и так есть, только очень долго. И я все зёрна съел. Их было очень много в колосе.

Мы ехали, ехали, и вдруг я закричал:

— Паровоз! Паровоз! Вон поезд идёт! И товарный вагон!

А бабушка и дядя Опанас стали говорить:

— Где, где?

Я им показал где. Бабушка засмеялась, а дядя Опанас сказал:

— А что ж твой поезд стоит?

А там стоял паровоз. Только у него высокая труба. А сам он очень маленький. А вагон очень большой. Прямо как дом. Дядя Опанас тоже стал смеяться.

И они стали вместе с бабушкой говорить:

— Что же он никуда не едет, твой паровоз?

А потом бабушка сказала, что это молотилка.

Я рассердился, что они смеются, и сказал:

— Я знаю: колотилка.

Дядя Опанас ещё больше стал смеяться. И сказал:

— Как тебя в неё вкинуть, так она тебя хорошо поколотит. Вон, смотри, как туда хлеб кидают.

Мы совсем близко подъехали, и я увидел, что там много людей и они туда кидают. Это они в молотилку кидали такой хлеб, как мы с дядей Опанасом видели. А молотилка эта — как вагон большой. В неё кидают хлеб, и его там так колотит, в этой молотилке, что из него все зёрнышки выпадают. Изо всех колосьев. В этой молотилке в середине такая машина устроена, чтоб выколачивать зёрнышки. Только эта машина сама крутиться не может, её крутить надо. И её не люди крутят, а тот паровозик.

Дядя Опанас сказал, что этот паровозик сам никуда не ходит.

А он только молотилку крутит. И его называют не паровоз, а локомобиль.

Я сначала не мог сказать «локомобиль», а потом мог.

Потому что я всё говорил:

— Локомобиль, локомобиль.

Бабушка сказала мне:

— Перестань!

А я сказал, что я есть хочу. Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет есть. Только он яблоко будет есть. Потому что мы скоро приедем. Я тоже сказал, что я буду только яблоко есть. Дядя Опанас вынул яблоко из кармана.

Он пустил вожжи и захватил руками яблоко крепко-крепко. А оно — крак!.. — и поломалось. И он дал мне половинку. А бабушке дал целое. Бабушка сказала «спасибо» и сказала, что не хочет.

А вдруг дядя Опанас говорит:

— Ой, кто-то нам навстречу на коне скачет! Ой, как быстро!

Дядя Опанас поехал совсем в сторону и совсем даже лошадей остановил. Потом встал на ноги и стал смотреть. Я тоже встал и тоже смотрел. Там верхом на лошади дядя. И лошадь бежала изо всей силы. А потом мы видим, что это не дядя, а мальчик.

Дядя Опанас стал кричать:

— Гей! Гей! Что случилось?

А мальчик вдруг стал лошадь останавливать. И начал говорить очень скоро.