Расстались мы в час ночи.

Вечер мы провели как-то слишком обычно. Как будто то, что должно было случиться через несколько часов, было нереальным.

Сигнал к отъезду подал Гиллель. Им еще предстояло добрых четыре часа провести в пути. Мы обнялись. Я крепко прижал Вуди к себе. Думаю, только тогда мы все и поняли, что происходит. Мы ушли вместе, оставив дядю Сола на крыльце, на ступеньках, где провели весь день. Он плакал.

Мы с Александрой сели во взятую напрокат машину и проводили Гиллеля до границы Оук-Парка. Потом они повернули направо, к трассе I-95, а мы — налево, к центру города; мы там сняли номер в гостинице. Естественно, дядя Сол предлагал остаться у него, но мне не хотелось ночевать в Оук-Парке. Только не в этот вечер. Этот вечер не должен был быть таким, как все. В этот вечер я расставался с Вуди на долгих пять лет.

В машине я пытался представить, какими мы будем через пять лет — Александра, Гиллель и я. Спрашивал себя, что с нами будет 25 октября 2009 года.

Назавтра мы с Александрой с раннего утра вылетели в Нэшвилл. У нас в тот же день была назначена важная встреча с ее менеджером Эриком Таннером.

Я хотел еще раз поговорить с Вуди перед тем, как он окажется в Чеширской тюрьме. Но никак не мог ему дозвониться. Его телефон был выключен, телефон Гиллеля тоже. Я пытался звонить весь день. Тщетно. Меня охватило нехорошее предчувствие. Я позвонил домой к Балтиморам. Никто не подходит. В конце концов я позвонил дяде Солу на мобильный, но у него были клиенты и он не мог говорить. Я попросил его перезвонить, как только он сможет, но звонок раздался только на следующий день под вечер.

— Маркус? Это дядя Сол.

— Здравствуй, дядя Сол. Как ты…

Он не дал мне договорить:

— Маркус, слушай меня внимательно. Немедленно приезжай в Балтимор. Не надо задавать вопросы. Случилось нечто серьезное.

В трубке гудки. Сперва я думал, что разговор прервался, и сразу перезвонил; он не ответил. Я звонил еще и еще, в конце концов он взял трубку и произнес только:

— Приезжай в Балтимор.

И снова гудки.

26 октября 2004 года

Вуди в тюрьму не явился.

Дядя Сол сообщил мне об этом, когда я поздно вечером приехал к нему, вскочив на первый же авиарейс до Балтимора.

Дядя Сол был в панике и очень нервничал. Я никогда его таким не видел.

— То есть как это не явился? — спросил я.

— Он бежал, Маркус. Вуди в бегах.

— А Гиллель?

— Он с ним. Тоже исчез. Уехал позавчера одновременно с вами и до сих пор не вернулся.

По словам дяди Сола, он заподозрил неладное накануне, когда, как и я, убедился, что связаться с Гиллелем и Вуди невозможно. Наутро в дом в Оук-Парке явился сотрудник Службы федеральных маршалов, в задачи которой входит помогать полиции штатов разыскивать беглых преступников. Он долго допрашивал дядю Сола:

— Вам известно, где может находиться Вудро?

— Нет. Откуда мне знать?

— Но накануне назначенной явки в тюрьму он находился здесь. Его видели соседи. Они утверждают это со всей определенностью. Вудро не имел права покидать Коннектикут. Вы адвокат, вы должны это знать.

Дядя Сол понял, что обмануть его не удастся.