Голос Лага упал до вдохновенного шепота.

– Этой наградой станет то, к чему стремится каждый игатиец, о чем мечтает, о чем молится. Им станет последний дар, который Фангукари шлет тем, кто хорошо служит ему и деревне.

Жрец повернулся к Брогу.

– Ты, Брог, – сказал он, – был первым, кто увидел посланца. Ты хорошо послужил деревне.

Жрец воздел руки:

– Друзья! Считаете ли вы, что Брог должен получить награду, которой жаждет?

Большинство согласилось с тем, что должен. Но тут с недовольным видом вперед выступил богатый купец Васси.

– Это несправедливо, – сказал он. – Мы все работаем для этого долгие годы и делаем богатые пожертвования храму. Брог сделал недостаточно даже для того, чтобы заслужить саму награду. К тому же он низкого происхождения.

– Твои доводы сильны, – согласился жрец. Брог громко простонал. – Но, – продолжил он, – щедрость Фангукари простирается не только на благородных. Даже самый ничтожный может на нее надеяться. И если Брог не будет достойно вознагражден, то не потеряют ли надежду остальные?

Люди одобрительно зашумели, а глаза Брога увлажнились от благодарности.

– На колени, Брог, – велел жрец, и лицо его словно осветилось любовью и добротой.

Брог опустился на колени. Толпа затаила дыхание.

Лаг замахнулся массивным жезлом и изо всех сил обрушил его на череп Брога. То был хороший удар, нанесенный опытной рукой. Брог рухнул, дернулся и замер. Выражение счастья на его лице не поддавалось описанию.

– Как это было прекрасно, – завистливо пробормотал Катага.

Меле сжала руку отца:

– Не волнуйся, папа. Настанет день, и ты тоже получишь свою награду.

– Надеюсь, – ответил Катага. – Но как я могу быть в этом уверен? Вспомни Рии. Не жил еще другой столь же добрый и набожный человек. Бедный старик всю жизнь работал и молил Бога о насильственной смерти. О любой насильственной смерти! И что же? Он скончался во сне! Разве такой смерти он был достоин?

– Всегда можно найти одно-другое исключение.

– Могу назвать хоть дюжину других.

– Постарайся не беспокоиться об этом, отец. Я знаю, что твоя смерть будет прекрасна, как у Брога.

– Да, да… Но если подумать, то Брог умер так просто. – Глаза Катаги вспыхнули. – Мне хотелось бы чего-нибудь по-настоящему великого, мучительного, сложного и восхитительного. Вроде того, что ожидает посланца.

Меле отвернулась.

– Ты слишком многого хочешь, папа.

– Верно, верно, – пробормотал Катага. – Ладно, когда-нибудь…

И он еле заметно улыбнулся. То будет великий день! Умный и смелый человек берет судьбу в свои руки и устраивает себе насильственную смерть, а не влачит дни в покорном ожидании, пока про него вспомнит слабоумный жрец. Называйте это ересью, обзывайте как угодно, но внутренний голос подсказывал Катаге, что человек имеет право умереть столь мучительно и такой смертью, какой пожелает сам… если сумеет завершить задуманное.

Он вспомнил о надрезанном канате, и на душе у него потеплело. Какая удача, что он так и не научился плавать!

– Пойдем, – позвала Меле. – Пора приветствовать посланника.

И они зашагали вслед за остальными к долине, где сел сверкающий шар.