».

— Из каких же ты Лисовинов будешь, боярич?

«Да, школа! С первого раза титулование запомнила и сразу же, первым же вопросом, пытается выяснить, велик ли род Лисовинов, много ли в нем ветвей».

— Из Погорынских, Ваша Светлость, земли нашего воеводства лежат промеж Горыни и Случи.

— А муромским Лисовинам вы кем приходитесь?

«Опаньки! А что, в Муроме тоже Лисовины есть? Нет, мать бы рассказала… Проверка! Блин, ну, началось путешествие по минному полю!»

— Не осведомлен, Ваша Светлость. Известная мне близкая родня у нас только в Турове, в Пинске и в Клецке. О муромских Лисовинах не слыхал.

— А я вот о клецких Лисовинах не слыхала, хотя всех там знаю.

«Ну, стерва, вот тебе еще один подзатыльник!»

— В Пинске и Клецке не Лисовины — Святополчичи.

Удар попал в цель! Мишка понял это, когда заметил, как Агафья дрогнула лицом; разговор мгновенно вышел на совершенно иной уровень: с ней разговаривал не просто отмороженный подросток, а родич единственной, кроме Мономашичей, княжеской ветви, сохранившей формальное право на великокняжеский престол. Она — женщина из соперничающей династии — была у него в руках, а он, нисколько не смущаясь, уведомил ее, что запросто может вырезать всех пленников! Разумеется, шансов у Святополчичей не было, и убийство Мономаховны тут не помогло бы, а скорей повредило, но мало ли, что придет в голову подростку, вдруг да решит, что таким образом своей родне поможет?

«Огребла, княжья морда? Что у нас следующим пунктом последует? К гадалке не ходи — умасливание и улещивание. Баба, она и в Африке баба, хотя бы и княжьих кровей».

Мишка оказался прав: в ситуации, когда любой мужчина ответил бы на вызов, княгиня Агафья расплылась в сладчайшей улыбке и, словно не придав значения его словам, просто сменила тему.

— Да, вижу, боярич, что кровей ты добрых! Это ж надо, с мальчишками пойти против матерых татей и победить! Как решился-то?

— Отроки у меня не простые, Ваша Светлость! — Мишка старательно изобразил, что польщен комплиментом, только вот зарумяниться не получилось. — В воинской школе выучены и в боях уже побывали, да не по одному разу.

— В воинской школе? — кажется, Агафью неподдельно заинтересовало необычное название, или все же притворялась? — Это что ж за диво такое?

— Около века назад, Ваша Светлость, великий князь Ярослав Владимирович отправил в Погорынье сотню ратников. С тех пор так там и живем: язычников в трепете держим, волынский рубеж стережем, да по княжьему слову в походы ходим. Вот уже шестое колено воинов сами воспитываем и обучаем.

На несколько секунд улыбка Агафьи стала словно приклеенной.

«Эге, сэр, похоже, ваши догадки о том, что Ярослав Мудрый братиков почикал, таки имеют под собой основание, вон как княгиню-то упоминание о нем зацепило. Тема-то «в елку» — Ярослав тогда соперников прибрал, а сейчас, наоборот, Мономаховна в руках у родича Святополчичей оказалась. Что-то неказисто у вас, сэр, получается… сами же решили — никаких запугиваний».

Агафья быстро овладела собой и снова «надела» на лицо выражение типа «ну, прямо мать родная».

— И тем не менее… Благодарствую за выручку и покарание татей, боярич. Храбрость и разумность твою вижу и ценю — не всякий, ой, далеко не всякий отрок на такое способен! Я добро помнить умею и отплачу за него сторицей… и опричь выкупа!