Дружины великого князя наконец прижали печенегов к скалистому берегу Днепра и там их добивали. Но часть кочевников все-таки сумела уйти на правом крыле в степь. Их уже не преследовали. И когда перед русской ратью открылся могучий Днепр, по его берегу бродили лишь одинокие кони. И только здесь Ярослав Мудрый понял, что русичи одолели печенегов, победили их и им уже долго не прийти в себя. Князь снял шлем, перекрестился и тихо произнес:

— Слава тебе, Господи. Ты не оставил нас своими заботами.

Возвращались в Киев дружины медленно. На всем пути, который прошли, преследуя врага, и там, где была первая сеча, воины хоронили павших, собирали оружие, ловили коней. И наконец, упоенные победой, сморенные усталостью, двинулись к Киеву.

Позади дружин русичи гнали сотни три плененных печенегов. Среди них были вождь орды князь Родмон и несколько мурз. Осмотрев полонян, великий князь решил, что в рабство он их не продаст, но за каждого потребует выкуп, а за князя столько же, сколько за всех вместе. В часы возвращения в Киев Ярослав думал о многом. В нем поселилась уверенность в том, что никакие беды теперь не прихлынут на Русь. Лишь днепровское половодье будет тревожить, а то и радовать глаз. Потому настало время возвеличения державы, и прежде всего — стольного града. Осталось только подумать, с чего начать преображение Киева. Жизнь, однако, подсказала сама, к чему раньше всего приложить руки. И еще в пути Ярослав обратился к воеводе Глебу Вышате, который ехал рядом с ним:

— Ты, Глебушка, не пойдешь больше в Тмутаракань. Нет в том нужды. И в Чернигове тебе не быть с дружиною. Веди ее в Киев.

— Где же мне стоять с воями? Во граде?

— Встанешь на Почайне, пока теплынь. Великое дело будем мы творить, Глебушка. Весь град на ноги подниму. Ну да об этом потом, пусть пока созреет… Задумке вызреть надо, — произнес князь, вновь окунувшись в свои замыслы.

Великий князь въезжал к Киев как победитель, как отец-радетель. И встречали его тому подобающе. Тысячи людей поспешили на южный шлях. Над городом плыл торжествующий, неумолкаемый звон колоколов. Священнослужители вышли навстречу дружинам с чудотворными иконами и хоругвями. Но первой поздравила Ярослава с победой его любимая дочь Анна. Она ускакала со своей товаркой Настеной далеко в степь, там встретила отца, подлетела к нему, осадила коня и поцеловала руку.

— Батюшка, с победой тебя! Ты победитель! — Глаза Анны сверкали, вся она сияла от счастья.

— Заслуга в том русичей и наших друзей варягов. — Он дотянулся рукой до головы дочери, погладил ее. — Ты уже в цвету, как яблонька. А где же наша матушка?

— Она рядом. Вон мчит ее колесница. — И Анна показала на четверку серых коней.

Вместе с великой княгиней Ярослава встречали дочь Елизавета, сыновья Изяслав, Святослав и Всеволод. Ирина плакала и улыбалась.

— Родимый батюшка, как ты отощал и черный, аки грач, — загоревала она, держась за стремя.

— Вот отмоюсь в бане да на твоем брашне нагуляю запас, буду как молодой конь, — пошутил Ярослав. Он сошел на землю и обнял княгиню. — Натерпелись тут страху, лебедушка…