- Хочешь, чтоб я стал рабом? – чуть ли не прорычал он.

- Да. Хочу, чтоб ты был послушным рабом, - практически в тон Анчутке прорычал я и приблизился к нему так близко, что он сам слегка отодвинулся. – Или я клянусь, что эта ночь для тебя только начнётся. Ты пожалеешь, что вообще отказался от моего приглашения. А потом я выковыряю твою сраную душу из тела и уничтожу, вставив более сговорчивого претендента.

Вообще я бы хотел избежать подобного. Несмотря на то, что знания сохранятся, многие могут заметить изменения в характере, и чёрт его знает, как это выльется. Плюс надо ещё найти кандидата достаточно верного и умного, который согласится влезть в тело Анчутки, покинув своё. Конечно, такие найдутся, но справятся ли?

Вон, Элизи сразу палится, что она не та, кем была, по своему трудолюбию. Но это ещё можно списать на потерю отца и возросшую ответственность. А он?

Так что пусть лучше остаётся в своём теле, но подчиняется мне.

Он молчал, злобно буравя меня взглядом. Буквально ненавидел меня, и я чувствовал это словно волны, которые исходили в мою сторону. Блин, давай ещё чувак, я не хочу ждать тебя всю ночь.

- Не думай, что моё терпение резиновое, Анчутка, - сказал я. – Я могу проявить и большую активность, начав с секатора и твоих антенноподобных ушей.

И в этот момент он сдался. Я буквально увидел, как он отвёл взгляд в сторону, словно проигравший, принимая свою судьбу. Подобно собаке, принимающей хозяина. В конце концов, у него не было выбора. Да и не был он героем, который ради своих идеалов и чести готов отдать жизнь. Просто бандит у власти, который понимает силу и который сменил хозяйку на хозяина. Практически вся фракция Ночи была обычной сворой такого контингента, который понимал только язык силы.

И именно на это я старался делать упор.

- Хорошо, - рыкнул он. – Я согласен.

- Руку и клятву, Анчутка. Клятву на рабство.

Ему распутали руку, и я чиркнул ему по ладони, после чего чиркнул и себе. Хотелось поскорее покончить с этим.

- Ты будешь беспрекословно подчиняться нашей воле. Любая попытка сдать и выдать нас тем или иным способом будет означать смерть. Ты согласен на это?

Анчутка мгновение помедлил, я буквально слышал, как он скрежетал зубами, но всё равно потянул ладонь, пробормотав «да».

И мы пожали друг другу руки. Один ноль в пользу меня. Победа была сокрушительной.

Что я должен был почувствовать в этот момент? Радость? Грусть? Или… надежду на будущее?

Вообще не знаю. Единственное, что я почувствовал, так это желание похавать и мокрую ладонь Анчутки, который буквально скрипел зубами от негодования. И ради такого простого движения и действия был устроен такой пиздец. Никаких супер-сражений добра и зла, никаких противостояний на финальной прямой, никакого эпического противоборства друг с другом. Всё тихо, скромно, серо…

Оно и к лучшему.

- Первый вопрос, который я хотел сразу задать. У тебя была эльфийка, плоская как доска, с подрезанными ушами.

- У меня куча таких эльфиек, - ответил он, буравя меня взглядом.

- У неё волосы по плечи огненного цвета, - описал я её как мог. – Она встречала тебя после бала, когда ты вернулся.