Девушку на обочине он увидел еще издали. Подняв воротник пальто, она стояла на краю поребрика, возле автобусной остановки. Или ждала автобуса — а какие ночью автобусы? Или просто собиралась перейти на другую сторону дороги. Фары горели, глядела она в его сторону, стало быть, машину видела.

Косясь на нее одним глазом — так, на всякий пожарный случай, — он потянулся в карман за папиросами. Может быть, если бы не потянулся за папиросами, то успел бы как-то среагировать, может быть… А девушка вдруг сделала два быстрых шажка ему навстречу, замерла на мгновение и страшным движением, как в воду, кинулась под колеса машины.

Он отчаянно крутанул рулевую баранку, нога сама вдавила педаль тормоза. Больше он ничего сделать не мог. Тормоза у машины были хорошие, колеса шли юзом, но тяжелый прицеп не давал машине остановиться.

Если она и вскрикнула, то из-за визга покрышек и скрипа тормозных колодок он ничего не слышал.

Только стукнуло легонько по крылу.

Машина остановилась, а водитель все еще сидел за рулем, и нога все еще продолжала прижимать педаль тормоза. Потом он заглушил мотор, толкнул дверку, выскочил. Обежал машину сзади. Он еще надеялся, что самого страшного не произошло, что девушка не попала под колесо, тогда бы тряхнуло (он бы услышал), он же видел, как ее крылом отбросило в сторону. То, что ее бампером ударило по голове, он — из-за капота — увидеть не мог.

Скомканная, смятая в комочек, она лежала у поребрика. Он опустился на колени возле нее, осторожно повернул ее, приподнял. Уже потом подумал, что, может быть, трогать ее не следовало. Горячие капли упали ему на руку, голова девушки неловко запрокинулась на твердом камне поребрика. Он сдернул с себя кепку, подложил ей под голову. Посмотрел на свою руку, вытер ее о куртку. Оглянулся и увидел телефонную будку.

Телефонная трубка все еще висела на шнуре, еще не подняв ее, шофер услыхал голос дежурного, упрямо повторявшего: «Говорите, я "ноль-два", слушаю…»

Машина милиции прибыла даже раньше, чем «скорая». За «скорой» подкатил и дежурный ГАИ на желтых «Жигулях». Пока автоинспектор растягивал ленту рулетки, замеряя длину темных тормозных полос на асфальте, шофер опять присел возле девушки, но его отодвинули в сторону. Несколько раз сверкнула фотовспышка.

Потом врач потрогал голову девушки, приоткрыл ей веки, закрыл опять. Выпрямился.

— Что? — спросил шофер.

Врач только глянул на него и промолчал. Рядом поставили носилки. Шофер сам помог поднять девушку, осторожно придерживая ее, как бы боясь разбудить. Машина с красным крестом ушла.

Автоинспектор вытащил из сумки бланки протокольных дорожных происшествий, подозвал шофера. Тот глядел вслед уходящей «скорой» и не слыхал, инспектор окликнул его еще раз. Только тогда шофер повернулся к нему.

— Девочка совсем… чего ж это она?…

Приказом по Управлению за успешное расследование дела Аллаховой и всей ее воровской «фирмы» мне, Евгении Сергеевне Грошевой, присвоили следующее звание старшего лейтенанта, и я уже рассчитывала надеть свою форму, пока хранившуюся в Управлении, и примерить новенькие погоны. Но у моего начальника — полковника Приходько, появились опять свои соображения.