Если же критерием оценки деятельности правоохранительных органов становятся такие показатели, как общее количество раскрытых преступлений, доля нераскрытых преступлений по отношению к общей численности заявлений о преступлениях[261], и стимулируется соревнование подразделений и должностных лиц за достижение лучших показателей, то такого рода системы оценки деятельности правоохранительных органов сами становятся генераторами беззакония и должностных преступлений, массово совершаемых как в пределах самой юридической системы, так и её представителями в отношении остального общества.

И в этом случае один из способов поднять показатели — фабрикация дел на пустом месте в отношении заведомо невиновных, записывание не раскрытых преступлений на невиновных вообще либо виновных в совершении других преступлений. И даже в тех случаях, когда «признание обвиняемого — не царица доказательств», пытки становятся средством принуждения к «сотрудничеству со следствием» в ходе фабрикации дел на пустом месте или фальсификации дел, когда преступления (как это имело место в Аксае 8 января 2013 г.) имели место, зарегистрированы системой, но реальные преступники в силу заинтересованности тех или иных сил не должны быть наказаны или должны быть представлены «потерпевшими».

Все разговоры о «профессиональной деформации» личностей работников правоохранительных органов и системы исполнения наказаний под воздействием того, что им действительно приходится работать с отребьем общества, в результате чего они навыки обращения с отребьем начинают применять и в отношении нормальных граждан — демагогия, пока критерии оценки работы правоохранительных органов и системы исполнения наказаний таковы, что сами являются стимулом к преступной деятельности их сотрудников и попранию законных прав свободных граждан, задержанных, подследственных и заключённых и этических норм общества.

Пока критерии оценки качества работы неадекватны, правоохранительные органы, система исполнения наказаний и юридическая система в целом будут вожделенным местом «работы» для подонков, которые получают удовлетворение от того, что есть возможность безнаказанно глумиться и издеваться над людьми. И именно такие подонки являются генераторами пыточной субкультуры, ориентированной уже не на обеспечение прямого доступа к массивам памяти подозреваемых и обвиняемых, а на глумление и издевательства с целью получения удовольствия как от самих пыток, так и от успехов в соревновании за «лучшие показатели».

Те, кто изначально — не подонки, но не достигли человечного типа строя психики, в силу безволия под властью инстинктов стадно-стайного поведения и должностной субординации, не позволяющей без лишних разговоров пристрелить на месте начальника, поощряющего пытки, или коллегу, пытающего лично, вовлекаются в эту же систему, и только после этого происходит «профессиональная деформация личности», в результате чего и они сами, как минимум, не испытывают омерзения, сталкиваясь с пыточной субкультурой, а как максимум — сами начинают получать удовольствие от