Это всё — показатели того, что библейской доктрина порабощения человечества от имени Бога в постсоветской России также пребывает вне публичного изучения и порицания, как она была вне публичного изучения и порицания в СССР[171], а юридическая система ей верно служит без различия того, являются те или иные юристами представителями еврейско-иудейской диаспоры, либо же нет. И такое положение дел — не результат «естественно-исторического развития», а результат осуществления политической деятельности хозяев и заправил библейского проекта и их периферии: то обстоятельство, что концепция управления остаётся вне осознания людьми именно в качестве концепции управления, защищает её от анализа и критики. По сути об этом высказался один из двух главных раввинов России Берл Лазар ещё в 2002 г.:

«Религия нужна сегодняшней России для того, чтобы заполнить вакуум, возникший после развала коммунизма. Без религии люди вернутся к коммунизму».[172]

Эту фразу можно понять правильно, если знать, что для Берла Лазара истинная религия — это:

•  ветхозаветно-талмудический иудаизм — для «расы господ»;

•  исторически реальное христианство — для рабов,

•  но не диктатура совести, на основе которой только и возможен так называемый «коммунизм» — Царствие Божие на Земле, осуществлённое самими людьми в Божьем водительстве.

В связи с обеспокоенностью «правозащитников» национализмом и ксенофобией коренного населения разных регионов России, необходимо отметить, что в кадровом составе правоохранительных органов во многих регионах постсоветской РФ, в том числе и на руководящих должностях, за последние 20 лет резко выросла доля представителей пришлых для региона диаспор, которые также соучаствуют в угнетении коренного населения и в защите криминальной деятельности соответствующих диаспор. Причина в том, что писаные и неписаные законы диаспор для их представителей — в подавляющем большинстве случаев — обязательны к исполнению, в отличие от этических норм окружающего диаспору культурно чуждого для неё населения и кодифицированного права многонационального государства.

В этом нет принципиальной разницы между подданными еврейско-иудейского транснационального «государства в государствах» и иными диаспорами, обособляющимися от коренного населения региона пребывания и организующего свою систему его эксплуатации и порождающего ту составляющую преступности, которая имеет определённое национальное и конфессиональное лицо, выделяясь из местной преступности региона пребывания.

Разница между еврейско-иудейской диаспорой и прочими (национальными конфессиональными) диаспорами, обособляющимися от населения регионов их пребывания, только в том, что:

•  представители еврейско-иудейской несут библейскую концепцию глобализации,

•  а прочие диаспоры — каждая своим «колхозом» — реализуют за счёт окружающего общества и в ущерб ему главным образом интересы собственного коммерческого и социально-статусного своекорыстия и не более того[173] (исключения из этой стадно-стайной нормы поведения диаспор — носят персонально единоличный редкостный характер).