«Вовремя ты, брат!..»

Волк рыкнул и прыгнул во тьму. Сашка напрягся: до победы было еще ох как далеко…

Бой кончился как-то сразу, резко и неожиданно. Только что еще человек бил здоровенного вервольфа с серебристой шерстью заговоренным ножом, одновременно уворачиваясь от когтей и зубов нечисти; только что рычал волк, яростно набрасываясь на неизвестно откуда взявшегося болотника и раздирая клыками его податливое, воняющее тиной тело, — и вдруг все закончилось. Упала тишина, мягким войлоком забрав все звуки, и охотники наконец осмотрелись…

«Ой, мама моя серая! Никогда такого не видал!»

Пустырь был просто-таки усеян отвратительными останками. Валялись изуродованные до неузнаваемости, жутко скрюченные тела — целые и фрагментами. В основном — поодиночке, но в нескольких местах — прямо-таки кучами. Несколько крикс, разорванных серебром, переплелись в странного вида клубок с совсем уж непонятным созданием. Возможно, Сашка и сумел бы его классифицировать, если бы оно было целым, а так…

Отдельной группой лежали четыре оборотня: связанная четками кицуне, свирепо поводящая глазами по сторонам, и два вервольфа. Одного из них настигли два сюррикена, второго — длинный кинжал «Убийца джиннов». Четвертым был очень редкий, практически не встречающийся в России вакохоко.[39] Что заставило его бросить родной Бенин и приехать в Санкт-Петербург, Сашка не знал, но намоленные схимниками серебряные пули поставили точку в любых планах этого существа…

«Похоже, они пытались ее освободить».

«Само собой. — Волк уселся и начал зализывать длинную рану на боку. — Они друг друга чувствуют».

«Что-то мне никогда не рассказывали, — человек подобрал пистолет и снова зарядил его, — что терриантропы[40] разных пород помогают друг другу».

«Помогать — это да. Но она, — волк изогнулся сильнее, чтобы дотянуться до самого дальнего места, — она — их вожак. По крайней мере — была».

«Ясно. Пытались отбить командира…»

«Ну, что? — Волк поднялся. — Берем ее — и в логово?»

Сашка вдруг ощутил странное беспокойство. Как будто что-то идет не так…

«Слушай, брат. Если это — полигон, то кого мы только что уделали?»

«Как кого? — Вауыгрр потянулся. — Сторожей…»

«А где ученики и наставники?»

Кицуне вдруг замычала и забилась в своих путах. Видимо, она пыталась освободиться самостоятельно, возможно, с помощью каких-то заклинаний, но четки, изготовленные специально для обуздания нечисти, обладали неким подобием разума. Они сдвинулись и заткнули оборотню рот, так что теперь девушка могла только мычать.

Охотники обернулись на эти звуки:

«Похоже, ты прав, брат!»

«Это меня вовсе не радует. Сейчас явится вторая волна. Будь начеку!..»

И вторая волна не замедлила появиться, но вовсе не такая, какую ожидали человек и волк…

…Вспыхнул яркий, слепящий свет.

— Так, граждане, а что это мы тут делаем? — уверенный и наглый голос из темноты.

— Сержант Юняев! Документы предъявите! — другой голос, еще более наглый.

Из темноты к охотникам шагнули четыре фигуры. Милиционеры. Один держал в руках мощный фонарь, стараясь направить его свет в глаза человека. Остальные, вооруженные автоматами, настороженно осматривались. Один из автоматчиков заметил лежащую связанную кицуне и что-то шепнул «фонарщику». Тот кивнул головой и заорал: