Вернувшись с рекогносцировки, Хани сказал, что дальше пройти возможно, но надо успеть проскочить до начала прилива. Он отметил, что по обеим сторонам прохода и на дне сплошь острые, как бритва, коралловые отложения. Сейчас, во время отлива, сильное течение отсутствует, но поднимаясь, вода должна была мчаться с огромной скоростью, чтобы так разровнять дно. Возможно также, что тут поработал сильный шторм. Если капитан намерен провести корабль дальше, то, пожалуй, в наиболее опасных местах следует выставить пару буев.

— Нет, — ответил Джек Обри. — Так не пойдет. Мы находимся на глубине сорока саженей, под нами хороший, чистый грунт. При необходимости мы могли бы встать на якорь. Мистер Моуэт, пока я буду курсировать взад и вперед, возьмите мой катер, надлежащую команду морских пехотинцев и высадитесь на берег, разумеется, с флагом перемирия и вымпелом. Передайте мои наилучшие пожелания капитану «Норфолка» и попросите его без промедления явиться на борт нашего корабля и сдаться в плен.

После того как «Сюрприз» покинул Ла-Плату, катер не успели покрасить, гребцы не успели обновить свои широкополые соломенные шляпы; мундиры лейтенанта, мичмана и морских пехотинцев испытали антарктическую стужу и тропическую жару. И все-таки моряки «Сюрприза» гордились тем, что, даже находясь на краю света и выдержав такой необыкновенно свирепый шторм, они сохранили достойный внешний вид. Миновав извилистый канал, катер стал рассекать гладь широкой лагуны. Пока катер шел, вахтенные на палубе фрегата стали передавать друг другу небольшую подзорную трубу, выискивая на берегу женщин. Несмотря на горький опыт, полученный при знакомстве с командой туземного катамарана, они по-прежнему жаждали встречи с прекрасным полом. Моряков, бывавших прежде в южных морях, все остальные слушали, разинув рот.

— Она была охочей до мужчин и доброй, как не знаю кто, — рассказывал Хогг, вспоминая первую встречу с обитательницей острова Оахуа. — Такими же были и остальные. Некоторых наших парней пришлось привязать к шесту. Иначе они бы попрыгали с судна в воду, хотя каждый из них стоил сорок, а то и пятьдесят долей.

— Нет там никаких женщин, — обращаясь к молодому марсовому, заявил Плейс, долго и внимательно разглядывавший берег. — Да и мужчин тоже. Пустынный остров, бродят по нему одни только бостонские бобы. А вон там, возле речки, стоит хлебное дерево, под которым разбита самая большая палатка.

— Срать я хотел на твое хлебное дерево, — обиженно ответил марсовый.

— Не дело так отвечать человеку, который тебе в отцы годится, Нед Гаррис, — пожурил его баковый старшина.

— Наглый засранец, — поддержали его еще два моряка.

— Я только пошутил, — оправдывался покрасневший Гаррис. — Я не хотел никого обидеть.

— Хотел, чтоб задницу тебе надрали, — заметил старшина сигнальщиков.

— Смотрите, сколько акул, — произнес Гаррис, чтобы сменить тему. — Такие длинные, тонкие и серые.

— Неважно, какие они — серые или розовые в оранжевую полоску, — оборвал его баковый старшина — Не распускай язык, Нед Гаррис, только и всего.