Я быстро взвесил «за» и «против» каждого жилья. После смерти Шарлотты я разлюбил нашу квартиру. Разумнее было поселиться в доме, где она никогда не бывала.

– Продам квартиру.

– Уверен? – спросила мама. – Может, еще немного поразмыслишь?

– Нет, нужно начать двигаться в новом направлении.

Это был лозунг, который я подцепил на сайтах «самопомощи» – Джонни постоянно присылал ссылки. В рождественские каникулы я поддался любопытству и открыл их, но лишь недавно эти слова начали находить отклик в моей душе. Я принял решение в новом году начать с чистого листа.

Когда Джонни спросил, какова конечная цель моей игры с Лорой, у меня не было нормального ответа. Много месяцев я не думал почти ни о чем, кроме того, как сделать ее жизнь такой же жалкой, как моя. С тех пор как брат указал мне, насколько мои действия напоминают действия самой Лоры, пришло осознание: я сосредоточил все свое внимание на ней, только чтобы не думать, что делать со своей жизнью дальше.

Я рассказал менеджеру «Больше некуда» про Лору, и она поверила мне. Теперь пусть Джанин выдвигает против сотрудницы обвинения, используя переданные мною свидетельства. Я гадал, свяжется ли она со мной, чтобы сообщить, как идут дела.

Хватит с меня Лоры. Я надеялся, что зачеркнутое лицо Шарлотты на фотографии в палате дедушки Пита было лишь прощальным выпадом.

– Один из бывших одноклассников Джонни работает риелтором в Корнер-Стоунз, – сказал я. – Попрошу провести оценку, а потом выставлю квартиру на продажу.

Мама положила ладонь поверх моей руки.

– Я знаю, это нелегко, но ты поступаешь правильно.

Она, конечно же, была права, как это часто бывает с родителями. Но требовалось совершить еще один «правильный поступок», прежде чем я смогу оставить все это позади.

Эффи вела себя в школе тише воды ниже травы с тех пор, как я подвез ее до дома и отверг заигрывания. Ее не оставляли после уроков, она не мешала учебному процессу. А когда после новогодних каникул снова начались занятия, по-прежнему избегала смотреть мне в глаза. Сидела за своим столом, сжавшись в комок, словно надеялась, что земля поглотит ее целиком.

Я постепенно повышал ей оценки, пока они не достигли примерно того же уровня, что и до моего вмешательства. Но каждый раз, глядя на Эффи, я видел сломленную девочку и чувствовал себя дико виноватым за это.

– Эффи, можно тебя на минутку?

Она вздрогнула, когда после звонка на обед я попросил ее остаться. Держала руки в карманах и смотрела куда угодно, только не на меня. То, что я сделал с ней, непростительно.

– Так вот, о том, что случилось в тот день, – начал я. – Это было совершенно неправильно, и я хочу извиниться.

Эффи подняла взгляд.

– Мне не следовало подвозить тебя. Мне не следовало говорить то, что я сказал, и я… мы оба завели дело слишком далеко. Я – твой учитель, и мне нужно было соблюдать правила. Я виню себя за то, что подавал тебе ложные надежды. Обещаю, больше не поставлю никого из нас в подобное положение.

Она кивнула.

– Ты кому-нибудь рассказывала?

– Нет.

– Значит, между нами?

Она снова кивнула.

– Заметила, что твои оценки улучшились?