И глаз выпал.

Политическую моду определяют люди, которые одеваются в очень дорогих бутиках, но на поверку каждый из этих бутиков — секонд-хенд. Они были молодыми, когда вы ещё не родились.

Они говорят, что не надо социализма, потому что они это уже проходили.

«Дедушка, я вырос, я хочу влюбиться!» — «Не надо, мы это уже проходили. Влюбляйся в меня».

Нет, старичок. Раз ты проходил — так проходи тогда дальше, а то торчишь тут на пути как коряга.

Всем мозги уже разъел своими нотациями.

Выяснилось, что стадное чувство характерно не только для гопоты. Креативный класс живёт по своим понятиям, стандартизированным и подловатым.

Он толерантный и политкорректный, это само собой. При этом в его словаре плотно живут слова «рашка» и «совок».

Друг мой, может, ты очень и очень болен? Отчего «рашка» и «совок» — это нормально, а смеяться над гей-парадом и предлагать всё отнять и поделить — нет?

Твоя «рашка» и твой «совок» на языке — такая же мерзость, как «чурка» и «черножопый». Или ты не в курсе? Так будь в курсе.

Твоя толерантность — блеф, пшик, гон.

Мировой неолиберал изнасиловал Африку и Азию, Россию и Латинскую Америку — и при этом рассказывает про толерантность.

Брехня и фарисейство.

Толерантный — это левый. Левый — за свои народы. Либерал — за свои свободы. Чувствуете разницу?

Либерализм получился в пятнадцати странах и не получился в ста пятидесяти, но это принято считать несущественной деталью.

Теперь и в этих пятнадцати проблемы, но российский хипстер сладко верит в либерализм, ест его, как сладкую вату, мечтает о нём, как о морском курорте, дует в него, как в дудочку.

Пройдёт какое-то время, и леветь начнут те страны, от которых этого вообще никто не ждёт.

В европах и америках пока есть один недостаток — их левые зачастую не претендуют на сам порядок вещей. Они говорят только про работу, зарплату, социальную защиту. Они хотят жить внутри либерального порядка и быть защищёнными «слева».

Такой вариант не пройдёт. Так больше не бывает. Чтобы жить в неолиберальном мире и быть защищённым «слева» — надо обокрасть кого-нибудь постороннего или найти клад.

Всех уже обокрали. Обворованные приехали в Европу за своей долей. Шансов больше нет.

Получиться может у нас.

Надо только стать свободней, резче.

У тебя есть убеждения?

«Да, я левак».

Это звучит как отличный удар по шайбе. Ловите гол.

Левый, русский — тоже отличная самопрезентация.

Левый, злой, неполиткорректный, хочу 1917 год, люблю Маяковского. Да.

Такие люди берут высоту, улыбаются гагаринской улыбкой, летят на Северный полюс, летят на Южный полюс, владеют географией, не потребляют информацию, а создают информацию.

Креативный класс сидит в «Бон Темпи», выходит в сеть, вяло язвит, кривляется, ставит лайки людям, у которых на лбу написано «припадочный, патентованный осёл».

Мы уже добрались до мира поздних Стругацких: говорят, режиссёр Герман снял про это фильм с ослиным членом во весь экран в кадре на целую минуту длиной.

Целая минута — это, видимо, мало. У нас тут хотят этот кадр растянуть в целую жизнь.

Или, может, не надо?

Поехали в мир ранних Стругацких. Там человек похож на человека, а не на ослиный член.