– Я отдаю себе отчет, Лаврентий Павлович.

– Гитлеровцы очень рассчитывают на новый танк «тигр». Поэтому все, что раскрывает его боевые характеристики, для нас важно. Святой, если верить сообщению, располагает такими данными.

– Частью из них, точно. Кроме того, разведчикам резидентуры удалось сфотографировать «тигр».

– Даже так?! Молодцы! – похвалил Берия и распорядился: – За Святым отправить самолет, доставить сюда и подробно опросить о планах гитлеровцев и танке «тигр».

Воля наркома была выполнена. Как только выдалось погодное окно, за линию фронта вылетел спецрейс и возвратился всего с одним пассажиром – им был Святой. После бесед-опросов, проведенных с ним Маклярским, а потом Судоплатовым, на стол наркома легла подробная докладная записка. 19 июня 1943 года она была представлена Верховному Главнокомандующему – Сталину.

И таких сообщений, поступавших в ГКО из органов госбезопасности и разведуправления Красной армии, становилось все больше. Они не оставляли сомнений у Сталина в том, что в ближайшие дни вермахт перейдет в решительное наступление, мощь которого не поддавалась описанию. В полосе фронта протяженностью 65 и 75 километров планом «Цитадель» предусматривалось сосредоточить до 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных, более 10 тысяч орудий и минометов, 2700 танков и самоходных орудий, свыше двух тысяч самолетов и около 900 тысяч солдат и офицеров.

С приближением 5 июля, дня начала Курской битвы, казалось, что сам воздух стал взрывоопасным. По обе стороны линии фронта сосредоточилось такое количество личного состава и боевой техники, что как среди советских, так и немецких солдат и офицеров не возникало сомнений в скором начале невиданного по своим масштабам и накалу сражения. В канун Курской битвы гигантская пружина войны сжалась до предела, чтобы через несколько часов разорвать предрассветную тишину громом десятков тысяч орудий.

Короткая ночь подходила к концу. Предрассветный полумрак рассеялся. Алая, напоминающая открытую рану полоска рассекла горизонт на востоке. Через мгновение она померкла, и небо слилось в объятиях с землей. Природа, словно противилась наступлению дня. В кустах ивняка робко пискнули и испуганно затихли птицы. В реке и в прудах перестала плескаться рыба. Даже неугомонные мыши-полевки и те забились в норы. Воздух стал недвижим. Все живое замерло в предчувствии Апокалипсиса, порожденного человеком. И когда из-за гряды холмов показалась багровая кромка солнца, на земле разверзся настоящий ад.

5 июля 1963 года в 2 часа 20 минут, за десять минут до начала артподготовки вермахта, артиллерия 13-й армии Центрального фронта нанесла упреждающий удар. Казалось, само небо обрушилось на землю и под ураганным огнем не уцелеет ничего живого. Участник тех событий маршал Советского Союза Георгий Жуков, которого трудно заподозрить в излишней сентиментальности, был потрясен тем, что происходило на передовой. Позже в своей знаменитой книге «Воспоминания и размышления» он писал:

«…Все кругом закрутилось, завертелось, раздался ужасный грохот – началось величайшее сражение в районе Курской дуги. В этой адской «симфонии» звуков слились воедино удары тяжелой артиллерии, разрывы авиационных бомб, реактивных снарядов М-1 «катюш» и непрерывный гул авиационных моторов. Вражеские войска от нашей штаб-квартиры находились по прямой не более, чем в 20 километрах. Мы слышали и ощущали ураганный огонь, и невольно в нашем воображении возникала страшная картина на исходном плацдарме противника, внезапно попавшего под ураганный удар контрподготовки».