— Что вам нужно?

— Про то я знаю сам, — почти пропел похититель и внезапно рявкнул. — Нажми на гашетку, дорогая, у нас не так много времени!

На занятиях, которые проводились с нами, журналистами, работавшими в горячих точках и имевшими повышенную вероятность оказаться в заложниках, нам постоянно вбивали в голову одно главное правило — никакой самодеятельности, стараться во всем слушаться террориста, не раздражать его. А потому сначала газ до упора, как того и требовал мерзавец, вальяжно рассевшийся рядом со мной, небрежно поигрывая небольшим плоским пистолетом. А потом, когда он всполошился и, подавшись вперед, приказал мне не гнать, как полоумной, в серый мох коврового покрытия погрузилась педаль тормоза…

Пристяжной ремень больно врезался мне в ребра, так что на какой-то миг перехватило дыхание. От рывка почему-то заложило уши, поэтому удар и болезненный вскрик рядом донеслись до меня словно издалека. Я повернула голову — похититель, который в отличие от меня пристегнуться не потрудился, медленно сползал по приборной доске, оставляя на ней узкий кровавый след…

Словно что-то подбросило меня. В одну секунду боец во мне превратился в истеричную бабу и, истошно голося, я бросилась вон из машины, а потом паленым зайцем помчалась в неизведанную даль. Не знаю, сколько километров я бы пробежала, если бы за поворотом мне не открылся сверкающий спасительными огнями пост ГИБДД…

Славные продавцы полосатых палочек, плотно утрамбованные в теплые куртки и штаны, словно шпикачки в шкурку, долго не могли взять в толк, что это я ору, трясясь и подпрыгивая, потом вроде сообразили, похватали автоматы и, погрузившись в свою жигулюгу с мигалками на крыше, отбыли в указанном мной направлении. Вернулись быстро и уже на двух машинах — второй покорно плелась моя раскрасавица, за рулем которой важно восседал один из гаишников.

— Если кто здесь и был, гражданочка, то удрал нас не дожидаясь, — миролюбиво, с явным чувством облегчения от выполненного долга сообщил мне тот, что пригнал мою машину.

— А следы, отпечатки, что там еще… — я растерялась.

— Вам того надо? Теперь этого малого ищи-свищи. Уж поверьте моему опыту. Скажите спасибо, что отделались испугом, и езжайте-ка подобру-поздорову домой, а впредь не подвозите кого попало.

Не зная, ругаться мне, плакать или смеяться, я последовала его совету.

К дому подъехала только что называется к раннему завтраку, заранее представляя себе горы грязной посуды, пустой холодильник и прочие «радости» бабской жизни — еще бы, мужик и мальчик одни на хозяйстве! Подобные мысли, после того, что едва не случилось со мной всего час назад, конечно, были чистым бредом, но, как ни странно, помогали не сорваться в новую истерику. Озноб бил меня всю дорогу. Зубы время от времени принимались выбивать нервную дрожь, и мне приходилось стискивать их — уж больно противным получался звук.

Я потихоньку открыла дверь, не зная, проснулись ли уже в доме или нет, и прислушалась, попутно недоверчиво оглядываясь вокруг. По крайней мере, та часть гостиной, что я могла видеть от дверей, в разрухе не пребывала. На кухне послышалась какая-то возня, что-то упало, и мужской голос негромко выругался.