— Я боюсь за тебя, — произношу одними губами, когда Рустам как маленькую усаживает меня на заднее сиденье автомобиля.

Мне кажется, что он меня не услышал, поэтому повторяю ещё.

— Мне страшно, Рустам. И… я люблю тебя, слышишь? — считаю важным сказать эти слова именно сейчас.

В этот момент он как раз пристегивает ремень, убирает мне за ухо прядь непослушных волос и пристально всматривается в мои глаза.

— Слышу, Лер. Всё будет хорошо, веришь мне? Только сейчас поезжай домой и обязательно дождись меня.

Я киваю и чувствую, как собственное тело наливается приятным теплом. Руки и ноги становятся ватными и все, что я могу делать — наблюдать за тем, как Рустам отдаляется от меня, как растворяется запах его парфюма, как он медленно захлопывает дверцу и остается на улице без меня. И всё что мне остается делать это беспрекословно верить ему.

Я возвращаюсь домой словно сомнамбула. Кажется, что я всё ещё сплю, а случившееся происходит с кем угодно, но только не со мной. Не с нами. После того, как Иракли удерживал нас с Надюшкой силой и отпустил только после возвращения крупных денежных средств у меня нет никаких сомнений, что этот человек ради денег пойдет на всё.

— Лерочка, всё нормально? — спрашивает Ольга Семеновна, появившись в прихожей с малышкой на руках.

Дочка радостно агукает при виде меня и начинает извиваться в руках у няни, чтобы я поскорее взяла её на ручки. Она смешная, моя девочка. Темноволосая, с большими красивыми глазками-бусинками, со вздернутым носиком и пока беззубой обаятельной улыбкой. Мне удается прогнать плохие мысли в её присутствии. Не знаю правда, надолго ли.

Я быстро скидываю с себя одежду, забегаю в ванную, чтобы помыть руки и беру дочку к себе. Она тут же касается крошечной ладошкой моей щеки и тепло от её прикосновений разливается по всему телу. Сердце несколько раз подряд болезненно сжимается от мысли, что моя малышка совсем недавно обрела настоящего отца, и я не переживу, если мы его опять потеряем.

Ольга Семеновна трижды переспрашивает, всё ли со мной хорошо и точно ли я не нуждаюсь в её помощи. После моих твердых ответов уходит, оставляя нас с дочерью один на один.

— Закрывай принцесса глазки,

Баю баю, ангел мой.

Верь, когда-нибудь из сказки

Принц придет за тобой.

Заканчиваю петь, потому что вижу, что Надюшка давно уснула на моих руках, а я все никак не могу её отпустить. Потому что знаю, что как только переступлю порог детской комнаты, поток гнетущих мыслей вновь атакует мою голову. Я всё же целую дочь в макушку и осторожно, чтобы не разбудить, кладу её в кроватку. Поправляю одеяло, включаю ночник и, не забыв включить видеоняню, выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.

На стрелках часов — одиннадцать вечера. С тех пор, как мы попрощались с Рустамом, прошло целых семь часов. Семь часов неведения и страха. Особенно этот страх усиливается, когда вспоминается недоброе лицо Иракли и то, на что он способен. Я нашла тот самый тайник своего покойного мужа, из-за которого нас с дочерью держали в плену. И это то, что заставляет меня волноваться за Рустама гораздо сильнее.