— Твоя — как трёхкомнатная квартира в центре. Такую я никогда бы не потянула, моя очень сильно проще, я на автомобиль откладывала… Роберт Эдуардович сдержал своё слово. Думаешь, мы правильно сделали, что не убили его?

Я едва не поперхнулся.

— Элли…

— Я же просила себя так не называть!

— Поэтому только так тебя и буду звать, если продолжишь нести чушь, — пригрозил я. — Эдуардыч ни в чём не виноват. Почти. И вообще, не будь его, ты бы уже сидела в комнате с мягкими стенами и вежливыми санитарками. Тебе что, совсем его не жаль?

Вопрос я задал не просто так. Отсутствие сопереживания — верный спутник психопата. У меня в этом вопросе другая аномалия — с самого детства я не могу смотреть на чужие страдания, в груди всё просто клокочет. Любую несправедливость мне хочется искоренить самым радикальным способом, и это не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Лишь с годами я научился более-менее управлять собой, вплоть до того момента, как… Впрочем, это уже дела давно минувших дней.

— Конечно! — поспешно выпалила она. — Два раза уже с утра ловила себя на мысли, что скучаю по нему. Извини, не стоило такое спрашивать. Я ещё сама не своя, в голове кавардак. Всё так изменилось…

— Кстати, о кавардаке, — я взглянул на голографические часы, возле которого вились разноцветные бабочки, вспугнутые монтажниками. — Тебе на учёбу не пора? Понедельник же.

— Так я на заочке, — она безразлично пожала плечами. — Только не говори, что мне нужно прилежно учиться. Типа это в жизни пригодится. Я поступила, чтобы Юлька отвязалась, у неё пунктик на этом.

— И на кого?

— Филолог.

— Ты читать любишь, что ли?

— Представь себе, — она саркастично улыбнулась, отчего шрам на губе стал ещё заметней. — У меня в библиотеке около трёх тысяч книг, и почти все я уже прочитала.

Я было напрягся, вспоминая, где в огромных апартаментах мне на глаза попадались книжные полки, но вовремя сообразил, что она имеет в виду электронные произведения. Бумага, увы, сейчас никому уже не нужна, и гордым словом «библиотека» именуется простая папочка с файлами. Ну, зато пыль протирать не надо.

— Так ты у нас начинающий литератор, который в свободное время гимнастикой балуется? — я кивнул на инвентарь, сложенный у одной из стен.

— Нет, с ней я уже всё, — Эльвира мотнула головой. — Просто зарядка, да растяжка. И ещё муай тай, но это с тренером, в зале.

— И как к этому отнеслась твоя мать?

— Да никак, ей побоку. Её наши с Юлькой заботы давно не волнуют. Когда она снова замуж вышла, мы как бы сами по себе оказались. Но хоть не бедствовали, и то не её заслуга. Мне вот эта квартирка от отца осталась, а Юльке — коттедж за городом. Но она его продала давно.

— А мамаша не хотела недвижимость прибрать к рукам? — на всякий случай уточнил я.

— Папа завещание оставил, — хмуро ответила девчонка. — Практически всё нам, без права наследования. Если я умру, это жильё в детский дом отпишут.

— Да уж, семейка у вас…

— Какая есть, — она протянула мне свой завибрировавший коммуникатор. — Держи, тебе этот Амвей звонит, которому я писала.

— О! Давай сюда.

В воздухе тут же соткалось изображение слегка удивлённого лица стримера.