Жена Захер-Мазоха, которая присвоила себе имя Ванды – персонажа книги «Венера в мехах», не только научилась обращаться с плетью, но и сама стала писать рассказы. В них она «пытается удовлетворить свои сексуальные желания и не позволяет мужчинам-мазохистам препятствовать ей в этом». Героиней одной из ее новелл стала прекрасная вдова-аристократка, которая покупает мужчин-рабов и пользуется ими для удовлетворения своих сексуальных желаний, а когда они ей надоедают – убивает.

Сохранился и договор, заключенный между Захер-Мазохом и его законной женой: «Мой раб! Условия, на которых я принимаю вас и терплю рядом с собой, таковы: полный и безусловный отказ от собственного я. Мне дается право наказывать и карать вас, как мне заблагорассудится. Вы признаете за мной власть и право замучить вас до смерти при помощи всех мыслимых пыток. Когда вы не сможете более выносить моего господства, тогда вы должны убить себя сами, свободу я вам не верну никогда». Примечательно, что Венера-Ванда покупает для своего возлюбленного именно русский хлыст, «какие в России держали для непокорных рабов». Да и мазохистские атрибуты взяты из славянского быта: отороченная мехом кацавейка (меховая шуба, звериная шкура) и плетка (хлыст, кнут).

Профессор Бельмондо заключил: мазохизм – типичное свойство славянских мужчин, а садизм – женщин. Нам, настоящим европейцам, трудно разобраться в этом этнически обусловленном извращении.

Психиатр Бианки, бывший министр народного просвещения, ученик великого итальянского криминалиста Ломброзо, говорил о том же. В России до сих пор существуют «психические эпидемии средневековой Европы – флагелляции, демономания, детские крестовые походы. И коллективный гипноз. Гипнотизер – Тарновская, типичный пример сивиллы, сводящей с ума множество мужчин». Италия родила великих законоведов Беккариа и Ломброзо и умеет судить, глубоко проникая в суть вещей. Здесь царит справедливость. Кому, как не венецианским присяжным, определить степень вины каждого из подсудимых.

Профессор Босси – генуэзский гинеколог – защищал в своей экспертизе Марию Тарновскую: эта женщина абсолютно невменяема. Алкоголь, морфий, эфир и кокаин подорвали ее и без того раненую психику. Она клептоманка и меланхоличка. Ее следует не наказывать, а лечить; Тарновская – ненормальна.

Профессор Марселли говорил, что «психика славянской души, движение которой загадочно и непонятно для жителей Западной Европы, требует особых подходов. Тарновская перенесла тиф, ее кусала бешеная собака, она нюхала эфир и кокаин и у нее ужасная наследственность: среди родственников – дегенераты, эпилептики, идиоты и маньяки. Это ненормальная, невменяемая истеричка».

Ему возражал профессор флорентийского университета Борби: Тарновская холодна и расчетлива, она идет через трупы любовников к тому, в чем нуждается – праздной, беспечной, богатой жизни. Смерть Комаровского – на ее совести.

Адвокат Наумова Бертачиоли утверждал, что несчастный, не вполне здоровый молодой человек, являлся объектом безжалостных манипуляций Тарновской, в которую был страстно влюблен. Весь план использовать Наумова как убийцу принадлежал Прилукову, задумавшему всю эту комбинацию, чтобы самому избегнуть рискованного преступления.