Красавица ждала меня у вышки, нетерпеливо притопывая ножкой. Роскошное платье на фоне летного поля вызывало самый настоящий шок таким неожиданным сочетанием, но очень хотелось сфотографировать ее, жаль, что фотоаппарат дома остался. Кстати, идея, можно будет ее попробовать уговорить на снимки для местного «авиационного» календаря, вдруг ей эта идея понравится? Да вот сейчас и спрошу… Ничего подобного я пока здесь еще не видел.

– Ну и где ты ездишь? Я там уже успела со всеми наговориться, а тебя нет и нет…

– Я думал, что тебе понадобится больше времени, честное слово. Слушай, ты в местном баре была когда-нибудь?

– В «Триммере», что ли? Бывала когда-то, очень давно. А что?

– Давай там совсем немного посидим, хочу парней поблагодарить за работу, выпивку им поставить, чуть-чуть совсем. Заодно на тебя полюбуются. Ты ведь у меня самая красивая… Поцеловать тебя хочу, а нельзя…

– Поехали бы сейчас домой, там бы и целовал сколько хочешь. А если решил еще и в баре посидеть – тогда терпи. – Она улыбнулась.

В баре Джин произвела эффект разорвавшейся атомной бомбы. Такого тут не видели никогда, даже старожилы не помнят подобного зрелища. Мы прошествовали к столику в углу, сопровождаемые оглушительным свистом и аплодисментами. Я огляделся вокруг – нет, все смотрели «по-доброму», может быть, завидовали. Но враждебности не заметил, совершенно. Джин тут знали давно, да я тоже здесь не посторонний. Остается только порадоваться, что здесь не танцуют, иначе бы у моей дамы не было отбоя от приглашений.

Минут через пятнадцать появились запыхавшиеся техники, я встал и объявил:

– Внимание! Прошу бармена налить всем желающим за мой счет! Всем вам знакомая Джинджер Гордон согласилась выйти за меня замуж!

Аплодисменты длились чуть ли не минуту, но затем народ ломанулся к стойке, любовь к халяве никто не отменял. К нам подходили, поздравляли, Джин всем улыбалась…

Когда мы сочли, что нам хватит общего внимания, то потихоньку вышли из бара. Хотя, если честно, совсем «потихоньку» не получилось – моя дама выделялась среди прочей публики, как садовая роза среди полевых цветов. Даже барменша смотрела на Джин скорее с грустью, что ли, а не с обычным ожесточенным выражением.

В машине Джинджер заметно расслабилась, сидела закрыв глаза и молчала, я не лез к ней с вопросами. У нас обоих сегодня выдался тяжелый день…

Дома, едва успели войти в коридор, как Джин прижалась ко мне и обняла. Ой, что это с ней? Дрожит вся…

– Что с тобой?

– Держи меня, пожалуйста. Твой друг мне пару таблеток дал, сказал, что это стимулятор, смогла кое-как продержаться, а сейчас просто падаю, сил нет совсем…

– Стою, держу… Туфли сними, качаешься…

Она кое-как стряхнула с ног туфли и попросила:

– Помоги платье снять…

– Так, а где оно расстегивается-то? А, вот застежка…

Осторожно стягиваю с нее платье, она действительно еле держится на ногах.

– Да брось его тут, потом уберем… Помоги до ванны дойти…

Подхватываю Джин на руки и несу в ванную комнату, где без лишних слов начинаю снимать с нее белье, она абсолютно безучастна, затем усаживаю в ванну и включаю воду, сделав ее не слишком горячей.