Полковник Бадри работал по двадцать часов в сутки, спал на чем придется, угрозами, похвалами, лестью и подкупами добивался от подчиненных поразительной разворотливости и закончил работы в конце июля. К этому времени были тщательно ликвидированы все следы работ, убраны все кирпичи и куски бетона, любая железка, которая могла бы, сверкнув на солнце, выдать себя, была стерта каждая царапина на скалах.
Для охраны объекта построили три деревни, куда завезли коз и овец. Наконец, стерли и единственную дорогу; двигаясь задним ходом, землеройная машина сбросила гравий и булыжник покрытия дороги в долину. Истерзанная гора и окружавшие ее три долины приобрели такой же или почти такой же вид, какой они имели до начала работ.
Вот так он, полковник инженерных войск Осман Бадри, потомок великих строителей, когда-то воздвигнувших Ниневию и Тир, ученик знаменитого русского военного строителя Степанова, большой мастер маскировки, то есть искусства сделать так, чтобы что-то выглядело ничем или совсем другим, построил для Саддама Хуссейна крепость Каала. Никто не мог ее увидеть и никто не знал, где она находится.
Прежде чем приступить к маскировке объекта, Бадри долго смотрел, как монтажники и ученые собирали устрашающую пушку, ствол которой, казалось, уходит прямо к звездам. Когда все было готово, монтажники тоже уехали, и возле пушки остался лишь гарнизон объекта. Всему гарнизону предстояло не только нести вахту, но и жить здесь. Никто из них не выйдет из подземного убежища. Человек сможет попасть сюда или выбраться отсюда только на вертолете, да и тот не будет приземляться, а лишь зависнет ненадолго над крохотной лужайкой в стороне от горы. Немногочисленным посетителям по дороге на объект или с объекта всегда будут завязывать глаза. Экипажи вертолетов будут жить на базе иракских ВВС, на которой нет телефонов и не бывает посетителей. По распоряжению Бадри рабочие разбросали семена трав, посадили кустарники, а потом и рабочие и инженеры покинули крепость.
Бадри, конечно, этого не знал, но рабочих увезли сначала на грузовиках, потом пересадили в автобусы с зачерненными стеклами. Далеко от крепости, в узком глубоком ущелье, автобусы с тремя тысячами корейцев и вьетнамцев остановили, из них вышли охранники, а через несколько минут взрывы срезали горный склон, который скатился на автобусы и похоронил их навсегда. Потом другая команда расстреляла охранников, ведь они тоже видели Каалу.
Воспоминания Бадри прервали возбужденные голоса, донесшиеся из командной палатки. Скоро тысячи и тысячи томившихся в ожидании солдат узнали, что наконец получен приказ о наступлении.
Полковник побежал к своему грузовику, вспрыгнул в пассажирское кресло, а водитель тем временем уже включил двигатель. Впрочем, спешить им было некуда: все равно пришлось сначала пропускать машины двух бронетанковых дивизий, которые должны были выполнять роль ударной силы. С оглушительным ревом изготовленные в СССР танки Т-72 покидали летное поле и выходили на шоссе, ведущее в Кувейт.
Позднее Осман Бадри рассказывал своему брату Абделькариму, летчику-истребителю, полковнику ВВС Ирака, что вторжение напоминало охоту на куропаток, а не серьезную войну. Беспомощный полицейский пост возле границы был смят и уничтожен в мгновение ока. К двум часам утра танковая колонна перешла границу и покатилась на юг. Если кувейтцы надеялись, что эта армия, четвертая по численности в мире, остановится у Мутлы и будет потрясать оружием до тех пор, пока Кувейт не уступит требованиям раиса, то они ошибались. Если западные правительства полагали, что иракская армия удовлетворится захватом островов Варбах и Бубиян, обеспечивающих им долгожданный выход в Персидский залив, то они тоже заблуждались. Полученный из Багдада приказ гласил: захватить весь Кувейт.