– Хочешь кофе? – спросила Вивьен.
– Не возражаю, – ответил он, вставая и следуя за ней на безупречно чистую кухню. Снова увидев ее квартиру – а он давно уже тут не был, – Джек подумал, что ее страсть к чистоте действительно граничит с наваждением.
– Правда, у меня нет еды. – Вивьен повернулась к нему с вымученной улыбкой. – Кое-кто водил меня каждый вечер на ужин.
– Я не хочу есть, Вивьен. Я хочу, чтобы мы поговорили.
Она вздохнула и отнесла две кружки с кофе к столу, за который уже сел Джек.
– Давай сначала, – предложил он. – Вернемся к обвинению Дерила в том, что ты скучная в постели. Из того, что ты сказала, я понял – с ним в постели ты была совсем не такая, как со мной. Это правда?
– Ну… хм… да, – призналась она. – Если хочешь знать, я не делала с ним и десятой доли того, что делаю с тобой.
Это должно было польстить мужскому эго Джека, если бы только его не тревожила мысль, что все ее действия были вызваны только отчаянием.
– Но почему? Ты что, просто притворялась сексуальной? Играла какую-то роль со мной?
Ее шок не вызывал сомнений.
– Нет! Я никогда ничего не изображала с тобой, Джек. Никогда. Мне нравилось все, что мы делали. Я… я даже сама не знаю, почему я с тобой не такая, как раньше. Так было с самого начала. Ты заставлял меня чувствовать то, что я никогда не чувствовала с Дерилом. Я сама этого не могу до конца понять. Знаю только, что обожаю заниматься с тобой сексом и ни за что на свете от этого не откажусь.
Джеку было приятно это слышать.
– Между нами действительно какая-то невероятная химия, – сказал он. – Ну и раз уж мы честно говорим обо всем, ты можешь мне рассказать, почему твоя квартира так выглядит? Я говорю даже не столько о чистоте, сколько об оформлении. Потому что если честно, Вивьен, то это вообще не ты.
Первым ее порывом было отказаться отвечать на эти вопросы. Но потом она поняла, что если уж она не может рассказать об этом мужчине, которого она любит, то кому тогда вообще рассказывать? Она вздохнула.
– Мне придется вернуться в те годы, когда мой отец еще не ушел от нас…
– Я слушаю тебя, – мягко сказал Джек.
Она посмотрела на него долгим взглядом:
– Ты когда-нибудь смотрел по телевизору шоу о барахольщиках?
– Да, было пару раз. – Джек чуть не сказал, какими отвратительными ему казались дома тех людей, но остановил себя.
Вивьен опять вздохнула:
– Судя по твоему лицу, ты уже понял, к чему я клоню. Да, моя мама была барахольщицей.
Джек не был шокирован, ему стало грустно.
– Я понял, – кивнул он. И он действительно понял. Неудивительно, что дети барахольщиков вырастают либо такими же, как их родители, либо диаметрально противоположными. Это объясняло, откуда у Вивьен такая тяга к чистоте.
– Из-за этого ваш отец ушел от вас? – спросил он.
– Да. Он больше не смог этого выносить.
– Она всегда была такой?
– Нет, конечно нет. Я помню, когда я была маленькой, мама всегда содержала дом в прекрасном состоянии. Но после того, как умер мой младший брат – ему была всего неделя, – она погрузилась в депрессию. Иногда она неделями не вставала с постели.
– А отец не отвел ее к доктору?