— Я не считаю тебя шутом, Джейми Хепберн, — вступилась Филиппа. — Только настоящий храбрец мог наброситься на того, кто старше и сильнее.

Малыш с темными отцовскими волосами и янтарными глазами матери смело взглянул на нее.

— Ты хорошенькая, — отметил он.

— Другого приветствия от него не дождешься, — заверил Александр Хепберн. — Я не помню тебя, но счастлив иметь такую красавицу сестру.

Голубые глаза встретились с зеленовато-карими.

— Я Александр Хепберн.

— А разве в присутствии Бэнон и Бесси ты не чувствуешь себя счастливым? — спросила Филиппа с лукавой улыбкой.

— Иногда. А иногда — нет, — без обиняков ответил парнишка, улыбнувшись в ответ.

— Оставляю вас и маму поговорить после разлуки, — кивнула Филиппа. — Братцы, вы можете идти на кухню, где кухарка приготовила для вас кое-что вкусненькое. А мне нужно потолковать с дядюшкой Томасом.

Она подтолкнула братьев к лестнице, ведущей на кухню, и грациозно поплыла к камину, где на стуле с высокой спинкой удобно устроился Томас с кубком вина в унизанных перстнями пальцах. Филиппа устроилась напротив и вопросительно уставилась на него.

— Как ты можешь помочь мне избежать тоски этой прославленной овцеводческой фермы? — поинтересовалась она.

— Ты чересчур нетерпелива, дорогая, — усмехнулся он, поднося кубок к губам. Драгоценные камни переливались, весело подмигивая девушке.

— Дядюшка, мне ужасно скучно! Я торчу здесь уже шесть недель. Август подходит к концу, и мне пора назад.

— Так и будет, солнышко, ибо теперь мне ясно, что Фрайарсгейт не место для тебя. Как странно, особенно если вспомнить твою мать в юности. Тогда она, как ты выражаешься, попала в самый центр вселенной. И чего же она добивалась? Всего-навсего вернуться во Фрайарсгейт, в то время как ты, ее старшая дочь, желаешь одного: поскорее убраться отсюда.

Томас усмехнулся, но тут же, вновь став серьезным, спросил:

— Скажи, Филиппа, тебе действительно не нужен Фрайарсгейт, или ты всего лишь злишься и раздражена из-за отказа Джайлза Фицхью жениться на тебе? Мне нужна правда, дорогая девочка. Без этого я не смогу тебе помочь.

— Фрайарсгейт мне совсем ни к чему. Клянусь! — вскричала Филиппа.

— Но это богатое наследство. Уверена, что с легким сердцем откажешься от него?

— Совершенно уверена. Какая мне от него польза? Эти земли слишком далеко от столицы. Я предпочитаю жить при дворе, а такому не бывать, если Фрайарсгейт станет моим. Я хорошо представляю ответственность, которая ляжет на плечи хозяйки такого огромного имения. Поэтому и не хочу брать ее на себя. Предпочитаю служить королеве.

Томас долго задумчиво молчал. Филиппа не осмелилась прервать его размышления. Наконец лорд Кембридж объявил:

— Если Фрайарсгейт тебе ни к чему, что же тебе еще нужно, кроме жизни при дворе и службы королеве?

— О, дядюшка, я знаю, что вы с матушкой сколотили состояние на торговле тканями. Нельзя ли выделить мне небольшую часть вашего совместного богатства? Достойное приданое и небольшой доход — вот все, чего я прошу. Жить при дворе, платить служанке жалованье — что может быть лучше?

— А муж? Как насчет мужа, Филиппа? Девушка покачала головой: