В вагончике, установленном рядом с постом ГИБДД, было до отвращения чисто. Операционная прямо, а не помещение для досмотра. Сотрудник в столь же чистеньком камуфляже с погонами капитана без стеснения раскрыл чемодан Фокина и натренированными движениями стал прощупывать содержимое.

Стоявший рядом Глеб, чей багаж ожидал очереди, несильно толкнул напарника в бок и презрительно усмехнулся.

— Нравится? И работа не пыльная, и боевые платят.

Капитан слышал это каждый день, потому научился не реагировать на едкие комментарии. Хотя имел право учинить досмотр с пристрастием.

— Командировочное… — коротко бросил он Роману.

Тот достал из кармана и протянул бумагу. Капитан шлепнул штампом, вернул удостоверение Фокину, а затем так же быстро и невозмутимо осмотрел сумку Туманова.

— Командировочное…

Глеб раскрыл бумажник, вытащил командировочные документы, выронив при этом небольшое фото. Оно спланировало точно между берцев Ромки.

Туманов быстро подобрал карточку и засунул обратно в бумажник, словно это была шпионская шифровка. Рома все же успел разглядеть на ней лицо миловидной, лет тридцати, брюнетки с роскошными миндалевидными глазами. Снимок был явно не любительским, а студийным. Дама показалась Роману знакомой. Не в смысле лично, а в смысле видел ее уже где-то.

— Кто это?

— Так… Знакомая одна, — Глеб явно огорчился чему-то.

Рома, конечно, знал, что он разведен, и даже как-то забирал на машине из больницы его бывшую жену. Глеб попросил. Но о его личной жизни имел довольно смутное представление. Они никогда об этом не говорили. Нет, понятно, что при таких внешних данных этой самой личной жизни у Туманова не может не быть по определению. Причем довольно насыщенной. Обычно, пока они в спортзале занимаются, на его мобильнике пять-шесть непринятых вызовов повисает — от страждущих внимания и мужской ласки представительниц прекрасного пола. Но это все так — оздоровительные мероприятия, чтобы квалификацию не потерять. А что у Глебушки на сердце, и кто эта дама, чью фотографию он взял с собой даже сюда?.. Впрочем, это его личное дело.

— Алло, гараж!

Туманов уже стоял на ступеньках, придерживая открытую дверь.

— Прошу! На свободу — с чистыми руками и досмотренными вещами!

Подхватив свой чемодан и кивнув на прощание невозмутимому капитану, Фокин вышел из вагончика и направился к поджидавшей их машине.

Он всегда мечтал, что в его собственном доме будет много ярких, красивых вещей и много вкусной еды. И когда пропойца-отец, отбиваясь от орущей матери, тащил на барахолку его единственное зимнее пальтишко. И когда во дворе его ровесники хвастались навороченным плеером или новыми кроссовками, с презрением глядя на отирающегося возле них бедно одетого парнишку. И когда ночами ворочался на нарах, отбывая свой первый срок в колонии для малолеток.

Повзрослев, мечту свою не забыл. И, как только в стране стало возможным делать большие деньги, с головой окунулся в ее реализацию. Это стало главной целью его жизни, и во имя ее он с легкостью пренебрегал заповедями, изложенными в уголовном кодексе. Мечта важнее каких-то там условностей. Собственный дом, в котором много красивых вещей и много вкусной еды.