Зигмунд Фрейд сформулировал конечный пункт развития Эго: «lieben und arbeiten» – способность любить и работать. По завершении генитальной стадии развития индивид учится проецировать свое стремление к эмоциональной и физической близости на адекватный объект (способность любить) и сублимировать примитивные импульсы в социально приемлемую и вызывающую личное удовлетворение деятельность (способность работать). Вместо недопустимого сексуального влечения к матери – любовь и влечение к жене, а неприемлемая агрессия по отношению к отцу трансформируется в идентификацию с наставником и здоровое Эго.

По Эриксону процесс достижения способности «любить и работать» сопровождается двумя кризисами идентичности: кризисом формирования идентичности и кризисом формирования длительных любовных отношений. Эриксон пошел дальше Фрейда, постулируя кризисы идентичности в зрелом и пожилом возрасте. Эриксон первым выдвинул «пожизненный» подход к развитию человека. Он не просто интерпретировал и развивал теории Фрейда, а сделал свою теорию столь же революционной и влиятельной, как учение самого Мастера.

Центральное место в теории Эриксона занимает пятый этап кризиса идентичности. Эриксон говорил в первую очередь о потребности молодого человека сделать правильный выбор карьеры. В кино поиск такого значимого для персонажа занятия превращается в стремление найти какое-то благородное дело, с которым он мог бы себя идентифицировать. В первой части фильма герой определяет для себя цель, во второй преодолевает разнообразные препятствия на пути к ее достижению, в третьей – разрешает внутренний конфликт и проходит последние этапы своего развития. В рамках такой структуры основное развитие образа героя – то есть поиск идентичности – происходит в первой части.

В необычно длинной первой части «Супермена» рассказывается о детстве и юности Кларка Кента и его героического alter ego. Основная сюжетная линия – вторая часть фильма, когда на экране появляется Лекс Лютор – начинается только часа через полтора. Однако предыстория появления Супермена настолько увлекательна, что зрителю совсем не хочется торопить события. Зрителю вообще всегда интересно узнать как можно больше о жизни героя, так что поиск идентичности в первой части фильма может занимать сколько угодно времени – главное, чтобы история была рассказана хорошо.

Предыстория героя нередко бывает такой длинной и запутанной, что отразить ее в сценах фильма просто не хватит времени (если только вы не собираетесь снимать трехчасовой фильм наподобие «Супермена»). Поэтому предыстория, вводящая зрителей в курс происходящего, иногда рассказывается голосом за кадром. Некоторые сценаристы не одобряют такой прием, считая, что голос за кадром – это выход для тех, кто слишком ленив, чтобы рассказать предысторию должным образом. Отчасти такое мнение оправданно: голос за кадром, сопровождающийся несколькими «иллюстративными» сценами, стал почти стандартной формой в комедиях, которые часто начинаются совершенно одинаково. Вместе с тем было бы несправедливо полностью отказываться от какого-то приема просто из-за того, что им иногда злоупотребляют. В умелых руках голос за кадром может стать отличным способом быстро ввести зрителя в курс дела.