И в этот момент вмешалась Зоис.

Атомарное лезвие легко воткнулось в спину Миллину. продвинулось на несколько сантиметров. А потом застряло – сработала внутренняя защита. Зоис в отчаянии толкала клинок вперед, но было поздно. Тут же активизировался седой, выстрелы из турелей прошили блондинку насквозь, ее вышвырнуло в проем

Но дело свое она сделала – выиграла для меня время.

Псион отвлекся буквально на долю секунды, чтобы я смог кончиком зеленого жгута раздвинуть плотный кокон. На большее его не хватило, схему он не разрушил, но рукой пошевелить возможность дал.

Клинок словно вырос из моей руки. Обволакивающее меня заклинание лопнуло, Миллин попытался отшатнуться, будь у него сил побольше, может и успел бы сделать рывок. Но только лишь стоял и смотрел, как дымчатое лезвие приближается к его шее.

А потом опал черными хлопьями.

Тут же в бок мне прилетело несколько зарядов, но седой опоздал, той трети запасов, что оставались в ядре, вполне хватило, чтобы отразить атаку, а там уже и внешняя подпитка пошла. Церемониться я не стал, одним движением, как и пообещал, сформировал рядом с головой седого огненный шар. Хватило и такого, силовой барьер защитил от разлетающихся кусков черепа.

Тело с рваной раной на месте шеи рухнуло на пол.

Убирая меч в никуда, я бросился к Зоис. Выглядела девушка не очень, оторванная рука, переломанный позвоночник, живот вообще практически отсутствовал вместе с большей частью внутренностей. Но главное, она была еще жива. Почти – смерть наступила несколько секунд назад, для обычного человека это очень веский повод посетить ближайший медицинский центр как можно скорее.

Следующие сорок минут мы пробирались к докам. Благо, охраны на станции почти не было, а гражданские служащие в такие дела не старались не лезть. А те, кто лезли, быстро поняли, что на нашем пути лучше не стоять. Даже бойцы местного ЧОПа, и те, вяло постреляв и поняв, что просто так защиту не пробить, куда-то сваливали. Последние несколько минут я шел в тишине, волоча Зоис по полу за воротник такта. Если бы не она, обязательно посмотрел, что находится в остальных четырех тысячах кубических километрах, а то только крохотный кусочек видел. Но потом, все потом.

Ныряльщик стоял на той же платформе, где и приземлился день назад вместе со мной, кабина разблокирована, заходи кто хочешь. Причину такой безалаберности я понял, когда занял свое место – на центр управления штурмовиком Миллин наложил защиту, подобно моей. Ну а что один псион сделал, другой вполне может сломать, особенно если в его распоряжении небольшой зеленый жгутик.

Радужная пленка надулась над ложементом Зоис, медбот определил повреждения, сделал запрос в никуда в поиске стационаров, выращивающих органы, проверил картриджи, оценил время самостоятельного исправления недостатков лечащегося тела - все это за несколько секунд. Пока я разбирался с управлением, активировал свою, так и не найденную Милланом закладку, выскочило время частичного курса лечения – 1 час. Я прикинул нужное мне время, увеличил до семи.

Искусственная гравитация пропала, стоило нам подняться на несколько сотен метров. В трубе, выводящей на поверхность, ныряльщик летел на маневровой скорости. Перед последним шлюзом я врубил маршевые, защиту, словно нехотя, штурмовик протиснулся через силовой барьер, чтобы сразу попасть под прицел поверхностной системы обороны.