‘Now, little brother (теперь, маленький братец),’ he said (сказал он), ‘go back to your wife and stamp all you’ve a mind to (вернись к своей жене и топни в точности, как ты и намерен; mind — намерение, склонность /сделать что-л./).’

Away flew the Butterfly to his wife, who was crying (Мотылек улетел к своей жене, которая кричала), ‘I dare you to do it (а ну попробуй)! I dare you to do it (а ну попробуй)! Stamp! Stamp now! Stamp (топни! топни! топни!)!’ Balkis saw the four vast Djinns stoop down to the four corners of the gardens with the Palace in the middle (Балкис увидела, как четыре громадных Джинна наклонились к четырем углам садов с Дворцом в центре), and she clapped her hands softly and said (и она тихонько захлопала в ладоши и сказала), ‘At last Suleiman-bin-Daoud will do for the sake of a Butterfly (наконец Сулейман-ибн-Дауд сделает ради Мотылька /то/) what he ought to have done long ago for his own sake (что ему следовало сделать давно ради самого себя), and the quarrelsome Queens will be frightened (и склочные Царицы испугаются)!’

mind [maInd], dare [dFq], vast [vRst]

‘Now, little brother,’ he said, ‘go back to your wife and stamp all you’ve a mind to.’

Away flew the Butterfly to his wife, who was crying, ‘I dare you to do it! I dare you to do it! Stamp! Stamp now! Stamp!’ Balkis saw the four vast Djinns stoop down to the four corners of the gardens with the Palace in the middle, and she clapped her hands softly and said, ‘At last Suleiman-bin-Daoud will do for the sake of a Butterfly what he ought to have done long ago for his own sake, and the quarrelsome Queens will be frightened!’

Then the Butterfly stamped (/и/ тогда Мотылек топнул). The Djinns jerked the Palace and the gardens a thousand miles into the air (Джинны швырнули Дворец и сады на тысячу миль в воздух): there was a most awful thunder-clap (раздался преужаснейший удар грома), and everything grew inky-black (и все стало чернильно-черным). The Butterfly’s Wife fluttered about in the dark, crying (Жена Мотылька запорхала во тьме, стеная), ‘Oh, I’ll be good (ах, я буду послушной)! I’m so sorry I spoke (я так сожалею, что я говорила = о моих словах). Only bring the gardens back (только верни сады), my dear darling husband (мой дорогой-дорогой муж; dear, darling — дорогой), and I’ll never contradict again (я никогда /не/ буду больше перечить; to contradict — противоречить).’

jerk [GWk], thunder ['TAndq], flutter ['flAtq]

Then the Butterfly stamped. The Djinns jerked the Palace and the gardens a thousand miles into the air: there was a most awful thunder-clap, and everything grew inky-black. The Butterfly’s Wife fluttered about in the dark, crying, ‘Oh, I’ll be good! I’m so sorry I spoke. Only bring the gardens back, my dear darling husband, and I’ll never contradict again.’

The Butterfly was nearly as frightened as his wife (Мотылек испугался почти так же, как его жена), and Suleiman-bin-Daoud laughed so much that it was several minutes (а Сулейман-ибн-Дауд засмеялся так, что прошло несколько минут) before he found breath enough to whisper to the Butterfly (прежде чем он отдышался достаточно, чтобы шепнуть Мотыльку), ‘Stamp again, little brother (топни опять, маленький братец). Give me back my Palace, most great magician (верни мне мой Дворец, величайший волшебник).’