Слово Господа? Желание! Ведь больше всего на свете я хотел, чтобы мой мальчик не был глухонемым. От этого желания я никогда не отступал.
Но что я мог поделать? Мне надо было внушить сыну то же желание — найти пути и средства вживления в его мозг слуха без помощи ушей.
Я решил: как только ребенок подрастет достаточно для того, чтобы общаться, я столь необратимо заряжу его сознание желанием слышать, что природе придется пойти навстречу.
Я никому не сказал о том, что думал и что решил. Но каждый день я повторял клятву: мой мальчик не должен быть глухонемым.
По мере того как сын рос и стал обращать внимание на окружающий мир, мы заметили, что слух в слабой степени у него все же есть. И хотя, когда подошел возраст, в котором другие дети начинают говорить, он не делал к этому никаких попыток, мы по его поведению могли понять, что ребенок различает некоторые звуки. Это мы и хотели узнать!
Я был убежден, что, если он слышит, даже слабо, можно развивать слуховые способности. Затем произошло нечто, придавшее мне надежду. И это нечто явилось с совсем неожиданной стороны.
Эврика!
Мы купили фонограф. Когда ребенок впервые услышал музыку, он пришел в экстаз и быстро завладел аппаратом. Однажды он прокручивал пластинку в течение двух часов подряд, плотно сжав зубами край трубы фонографа. Мы не поняли важности этой выработанной им самим привычки, пока не узнали о звуковой проводимости костей.
Вскоре после этого я обнаружил, что он слышит вполне отчетливо, если я говорю, касаясь губами косточки у основания черепа.
Убедившись, что он различает голоса, я немедленно стал внушать ему желание слышать и говорить. Когда же я увидел, что мальчику нравятся сказки перед сном, то стал сочинять истории, которые могли бы сформировать в нем самоуверенность, развить воображение и твердое желание слышать и быть нормальным.
Была одна история, которую я рассказывал особенно часто, всякий раз добавляя новые краски и сюжетные повороты. Смысл ее сводился к тому, что его увечье было не недостатком, а достоянием огромной ценности. Несмотря на всю мою философию, согласно которой любое несчастье несет в себе семя равновеликого преимущества, я (должен честно в этом признаться) не имел ни малейшего представления, какая такая ценность может быть заключена в его увечье.
Что остановит бурю
Сейчас, ретроспективно анализируя события, я могу сказать, что потрясающие результаты, достигнутые сыном, напрямую связаны с его верой в меня. Он не оспаривал ничего из того, что я ему говорил. Я внушал ему идею, что он имеет очевидное преимущество перед старшим братом, которое будет проявляться множеством способов. Например, учителя в школе, заметив, что у него нет ушей, будут уделять ему особое внимание и обращаться к нему особенно ласково. И он видел, что так и есть. Или же, говорил я ему, когда он подрастет и начнет продавать газеты (а его старший брат уже это делал), у него будет огромное преимущество перед братом, потому что люди станут давать ему больше чаевых, видя, какой он жизнерадостный, деловитый мальчик, несмотря на свой недостаток.