— И что ты ему ответил?

— Это уже неважно.

Лицо Карху было неподвижно, как маска, — да это, в сущности, и была маска, — но почему Лоухи казалось, что он над ней издевается?

— Ну что, теперь, может, расскажешь мне, что у тебя стряслось на самом деле?

Лоухи собралась с духом и уставилась на него честными глазами.

— Я рассказала все!

— Ты не сказала мне ничего нового. Я давно знаю о свойствах крови богов. Только она не дарует бессмертие, а наоборот — убивает.

— Она ядовита для тунов, — уточнила Лоухи. — Но ты ведь не тун. И не демон, да? Ты не порождение Калмы.

— Это верно, — медленно сказал Карху.

— Единственный из людей, из ныне живущих обитателей Среднего мира, в котором есть кровь богини, — Вяйнемейнен. Мы оба это знали, но даже тебе он не по зубам. Пророчество говорит, что свойства крови возродились в его потомке. Это молодой охотник, его зовут Ильмаринен. Он-то и убил моего сына.

— Какое совпадение, — насмешливо сказал Карху. Но Лоухи чувствовала — наживка проглочена. Она прилетела во Врата не напрасно. Карху выслушал ее и сделал некие выводы. Какие — она могла только гадать. Но желание было озвучено, и сампо уже начинало исполнять его.

— В конце концов, — добавила она, вспомнив старую саамскую сказку, — если ты съешь его или кого-нибудь другого из этого проклятого рода, то ничего не потеряешь.

На этом Лоухи и распрощалась с оборотнем. Каждое мгновение в обществе Карху лишало ее уверенности в своих силах. Стрелой взмыв в небо, Лоухи не удержалась и с любопытством взглянула вниз — посмотреть, каким образом Карху спустится с отвесной скалы. Но он все еще стоял там, провожая ее взглядом. Лоухи, по спирали поднимаясь еще выше, описала круг над пиком — что за чудеса? Только что Карху был там, а вот его уже нет. Куда же он делся?

«Хорошо, что он не тун!» — подумала она, улетая на север.

Лоухи вернулась к утесам гавани Луотолы в сумерках и еще издалека почуяла угрозу. Что-то стряслось дома в ее отсутствие. Небо над скалами, такое пустынное, когда она улетала, стало красным — и это был не отсвет заката — и усеянным черными точками. Сотни тунов метались над гнездовьями Ловьятар. Лоухи сложила крылья и ринулась вниз. Черные точки неслись ей навстречу. Вскоре они превратились в тунов — обезумевшие родичи улепетывали прочь от гнездовий, не обращая никакого внимания на хозяйку клана. Лоухи невольно замедлила полет. Она растерялась. Никогда прежде она не видела тунов в такой панике. И вдруг накатил ужас — она вспомнила, где уже видела подобное зрелище. Перед глазами встал одинокий остров среди моря и чайки, что с криками бросались на скалы, разбиваясь о корень Мирового Древа…

— Мама!

Ей навстречу черной ласточкой метнулась Ильма. Тоже бледная, встрепанная, с вытаращенными от страха глазами. Но, по крайней мере, в здравом рассудке.

— Мама, наконец-то ты вернулась! Там такое… такое…

— Что случилось?!

— Я боюсь…

— Хватит мямлить, дура! Что?

— Сампо! — выпалила Ильма, зажмурившись. — Оно меняется! Превращается — само, без приказа!

Лоухи мгновенно приняла решение:

— Быстро, летим в мою пещеру!