Иван уже снял с себя обгоревшие элементы экипировки.

– Короче, пояснения дашь потом. Система адаптивная?

– Да.

– Значит, по ходу разберусь.

Бронескафандр действительно оказался легким, удобным и подвижным, что давало несомненное преимущество в бою. К удивлению Ивана, боль вдруг начала отпускать, словно скорги, угнездившиеся в его голове, по какой-то причине снизили активность.

Освоившись с экипировкой, он понял, почему отступила боль. Вывод был интуитивен, вероятно, микромашины получали меньшее количество необходимой им аномальной энергии. Один из экранирующих слоев бронескафандра задерживал неуловимое для приборов аномальное излучение.

Сознание прояснилось. Ненадолго, но все же он испытал облегчение.

Подобрав ИПК, Шершнев направился к выходу из лаборатории.

Нужно искать источник излучения. Выяснить, что происходит.

– Серега, давайте к Денису. Там еще два скафандра. Я теперь подежурю.

Лапин и Саркоев скрылись в глубине разгромленной лаборатории, Иван остался один. Пристроив ИПК, он наблюдал за участком коридора и лестничной площадкой второго этажа, но после произошедшей тут схватки с ожившими «изделиями» техноса новых поползновений со стороны механических форм не последовало. Этаж выглядел мертвым, ничего не двигалось, даже лужицы серебристого металла, враждебно поблескивающие в свете затухающего пожара, казалось, утратили активность, словно наномашинные комплексы просто обволокли поврежденные детали различных механизмов тончайшей пленкой и на этом успокоились.

«Вряд ли они отключились», – подумал Иван, напряженно всматриваясь в сумрак. Расширитель сознания он не задействовал, напротив, старался мысленным усилием «гасить» активность импланта, зная, что любое его использование вызовет новый приступ адской боли.

Очаги возгорания постепенно угасали. Копоть витала в воздухе, оседала толстым слоем на разбросанных предметах.

Неизбежно возникал вопрос: что делать дальше?

Семеро наемников двигались по зыбкой границе пепельного выброса.

Миллионы металлических микрочастиц, поднятые в воздух бесноватыми порывами ветра, постоянно сминающего, перемешивающего клубящиеся над самой землей облака, блокировали работу сканеров.

– Бесполезно… – Зигмунд остановился. – Маяк не зафиксировать.

Пятеро рядовых боевиков рассредоточились, прикрывая главарей.

Радич, взглянув на сплошную клубящуюся стену пепельной облачности, произнес:

– Кажется, я знаю, что нам делать.

Он соединился со спутниками корпорации «Блаккет». Полученное с орбиты изображение вызвало на его лице зловещую улыбку.

– Вот и решение. – Он транслировал полученные данные Зигмунду. – Видишь, пепельные облака закручиваются в подобие вихря?

– Ну?

– Там и находится наш контейнер. По прямой – километра два. Сейчас зафиксируем точное направление, введем координаты в системы бронескафандров.

– Рискованно.

– Не понял?! – Радич резко обернулся.

– Ты не видишь, что происходит? Вихрь ничего не напоминает?

– «Зона тамбура» формируется. Будет любопытно.

– Скорги и вся механическая нечисть – тоже «любопытно»?

– Зигмунд, ты со мной не шути. Иначе, сам знаешь, разговор будет короткий. Мы пойдем туда и заберем груз, невзирая на количество тварей, созданных техносом. А военные пусть ломают голову, отчего произошел прорыв Барьера и почему процесс вдруг загадочно прекратился. В мои планы всемирный апокалипсис пока не входит. Я еще недостаточно подготовился.