Опять же, когда преклонишь колени, противник немного расслабится и приблизится. Что весьма и весьма желательно.

Но Дятел разочаровал — остался там же, где был. Очевидно, знал, что к Фандорину ни в коем случае приближаться не стоит. И был уверен в своей меткости.

Что ж, раз враг не сомневается в победе, значит, будет откровенней. Зачем врать без пяти минут покойнику? Этот рискованный, но безошибочно действующий прием Эраст Петрович использовал в своей жизни много раз.

— Кто вам выдал мой план? — спросил Дятел именно то, что и должен был спросить.

— Никто.

— Как же вы догадались?

— Никак. Я закинул удочку с наживкой, и вы клюнули.

— Не понимаю. Можно без аллегорий? — В голосе зазвучало раздражение.

— Не нужно чужие дневники читать. Или вы думали, я не догадался, что около Гасыма вертится кто-то из ваших людей и периодически сует нос в мои записи? Там проходной двор, подослать шпионов проще простого. Стоило мне написать про то, что нужно срочно заменить экипажи на кораблях и локомотивах, как тут же началась одновременная забастовка на железной дороге и флотилии.

Никакой реакции — настороженное молчание.

— Когда я узнал, что вы живы-здоровы, я чуть голову себе не сломал, почему это товарищ Одиссей перестал на меня охотиться, — продолжил Фандорин, совершенно не заикаясь, что с ним случалось в минуты крайнего напряжения. — А потом сообразил: зачем-то я вам нужен. Сегодня догадался зачем. Вы хотите каким-то образом мною воспользоваться. Вы от меня чего ждали?

— Что вы примчитесь, поднимете тревогу, и основная часть жандармов побежит прочесывать окрестности… Надо было мне догадаться, что дело нечисто, когда ушли все, кроме караула, — мрачно откликнулся Дятел, втягиваясь в игру.

— Старика к Гасыму вы подослали специально, — не спросил, а констатировал Эраст Петрович. Всё понемногу прояснялось. — А откуда вы знали, что приедет генерал Жуковский и наделит меня особыми полномочиями?

— Между Питером и Баку летали шифрограммы. А я их читал. Есть у меня на спецтелеграфе человечек… — Голос был задумчив. Дятел осмыслял услышанное. — Да, ловко вы меня с дневником проверили, ваше покойное превосходительство.

А вот теперь нужно было говорить очень быстро, потому что после этих слов должен был последовать выстрел. Всё, что ему было нужно, Дятел уже выяснил.

— Вам будет любопытно узнать еще кое-что… — сказал Эраст Петрович и запнулся.

На всем белом свете не найти человека, который убил бы того, кто начал фразу подобным образом.

— Что же?

«А ничего. Зубы заговариваю».

С этого момента Фандорин запретил мозгу всякую мыслительную работу. Сейчас следовало всецело довериться телу, в такой ситуации могло спасти только оно. Естественные рефлексы спонтаннее и быстрее любых сознательных действий.

Прямо с колен он кувыркнулся вперед через голову. Пуля с визгом рассекла воздух чуть выше.

Потом — прокатился боком и вскочил. Фонтанчик ударил у самых ног.

Настало время «карусели». Эраст Петрович с короткого разбега закрутил по земле колесо, отталкиваясь руками и переворачиваясь. Противник успел выпалить еще три раза, прежде чем Фандорин оказался в мертвой зоне — прижался к углу дома.