Корабль вдруг качнуло, Джон потерял равновесие и ухватился за поручни, чтобы не свалиться с беговой дорожки. Дверь в соседний зал была открыта, и он услышал, как тяжело плещется вода в бассейне. Он не так страдал от морской болезни, как Наоми, но все-таки еще не до конца привык к движению.

Ни Джон, ни Наоми почти не спали прошлой ночью. И сейчас Джон размышлял над теми же самыми вопросами, которые они обсуждали, кажется, уже сотни раз. Да, они согласились с тем, что хотят дать своему сыну максимум возможностей. Но при этом не хотели, чтобы он слишком отличался от других, чтобы у него возникли трудности в общении или в отношениях с людьми.

В этом-то и заключалась проблема, потому что Детторе все время подталкивал их к тому, чтобы использовать как можно больше «опций». Даже Джону не приходило в голову, что наука уже может делать такие вещи. И некоторые варианты выглядели действительно соблазнительно. Боже мой, если бы они только захотели, они могли бы сделать Люка невероятным человеком!

Но нет, спасибо.

Люк — не лабораторная крыса, которую можно гуманно усыпить в случае, если результат не оправдает ожиданий.

Джон не желал играть жизнью своего сына. И все же ночь напролет его мучила одна и та же мысль. То, каким получится ребенок, — это именно игра, игра случая, произвольная выборка генов. Детторе фактически предлагает уменьшить случайность, а не увеличить ее. Действуя осторожно, не обрекают ли они своего сына на заведомую посредственность?

Тренажер издал сигнал, и дисплей показал, что прошла еще одна минута. На корабле Джон тренировался еще усерднее, чем дома. Он старался привести себя в суперформу. Он догадывался о причине, заставлявшей его так выкладываться, но до конца сам себе не признавался.

Я хочу, чтобы мой сын гордился мной. Я хочу, чтобы его отец был спортивным и подтянутым, а не старым пердуном, из которого песок сыплется.

Здесь, в самой глубине корабля, на палубе С не было ни души.

Единственным собеседником Джона было его собственное отражение, прыгающее вверх-вниз во всех четырех зеркалах на стенах. Отражение высокого, стройного мужчины в белой футболке, синих шортах и кроссовках. Высокого, стройного мужчины с усталым, напряженным лицом и темными кругами под глазами.

«Старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения».[2]

Строчка все крутилась и крутилась у него в голове в такт шагам, без конца, словно мантра. Возможно, я пришел сюда как человек, которому было видение, думал Джон. Но сейчас я больше похож на священника, который начинает сомневаться в собственной вере.

Но если мы действительно отвергнем этот шанс сделать Люка особенным, не пожалею ли я об этом впоследствии? Возможно, я буду жалеть об этом всю жизнь? Возможно, я окончу свои дни старцем, которому снятся сны… сны о том, что могло бы быть, имей я в свое время смелость?

Если человек не проходил через это, он понятия не имеет, что такое боль. Когда медсестра каждое утро делает мне укол, чтобы повысить выработку яйцеклеток, я чувствую себя так, будто мне в бедренную кость вонзают раскаленный гвоздь. Я снова пробовала расспросить Ивонн о других пациентах, но она тут же прекращает разговор, словно чего-то боится.