— Скажи мне, что говорить на суде, чтобы не так сильно навредить Артему?!

— Лиан, я буду опротестовывать каждую твою фразу. Будь к этому готова.

Я киваю и мысленно благодарю его.

— Чего бы ты не сказала, кроме твоих слов и слов Андрея никаких доказательств нет. Я лично зачищал их по приказу Артема. Так что план Македова доказать твое изнасилование и попытку убийства в поезде — пшик.

— Очень на это надеюсь…

— Возвращайся в зал Лиан, не надо, чтобы Македов знал, что мы пообщались.

Киваю, стараюсь так оттереть слезы, чтобы тушь не размазать.

— Лиан. Никаких поблажек, рассказывай так, как должна, как хочется Македову. Не сбивайся от моих вопросов. Твоё выступление никак не повлияет на ход процесса, а ублюдок останется удовлетворенным. Будь хитрее, ты поняла меня?

— Да… Ты прав! Нельзя вызвать у него подозрения.

— До встречи.

Я дохожу до выхода, но в дверях застываю. Поворачиваюсь к Грону.

— А поговорить нам с Артемом можно?

— Нет, к сожалению. Иначе давно бы поговорила. Судья принципиальный попался. Никаких поблажек давать не хочет.

— Полянская Екатерина Борисовна?

— Да, это я. — бомжиха встает со своего места и восходит на постамент для свидетелей.

— Вы знаете за что отбывал первое наказание ваш брат, подсудимый?

— Конечно. Он убил Витеньку. Мужа моего ненаглядного!

Сестра с ненавистью глядит на брата. Полянский смотрит на меня и я как могу, стараюсь поддержать его взглядом, ободрить, сказать, что я с ним, чтобы он не отчаивался.

— Как убил, при каких обстоятельствах?

— Протестую, ваша честь! — встревает Грон, — Это к делу не относится. Обстоятельства того преступления есть в деле. Можно с ними ознакомиться.

— Протестую ваша честь! — парирует прокурор, — Считаю, что обстоятельства убийства Виктора Андреева имеют отношения к данному вопросу. Подсудимый сбежал от наказания именно за это преступление.

— Протест принят, продолжайте.

— Ну выпил Витенька, ну поругались мы, так нет же, приперся Ирод проклятый, братец мой Иуда и убил… уби….л гы…. — позорно разрыдалась сестра Полянского.

— Вывести свидетеля из зала суда.

Грон лишь тихо фыркнул, торжествующе глядя на Македова — мол, привел тот какую-то бомжиху невменяемую… несерьезно как-то подготовился.

Артем

Второй день не могу наглядеться на Лиану. И просто схожу с ума от бессилия в этой клетке, в этих наручниках. Я прекрасно знаю, что случилось с ней и с дочерью, но помочь своим девочкам ничем не могу. Мне бы дураку предвидеть их похищение заранее, но я слишком был занят этими ежедневными допросами и передачей Лиане всего бизнеса. А нужно было лишь сосредоточиться на их безопасности…

Вчера Арни рассказал мне, что ему удалось пообщаться с Лианой наедине. Я бы сам отдал все на свете, лишь бы снова прижать ее к себе, вдохнуть аромат своей женщины, успокоить, пообещать, что все будет хорошо. Он сказал, что Лиана переживает за то, что должна рассказать суду о произошедшем в поезде.

Но ей нечего бояться! Она в первую очередь спасает нашего ребенка, а во вторую… Я совершил это ужасное преступление и должен понести за него наказание! Я сделал очень больно своей девочке, и даже не представляю, как искупить свою вину перед ней, какого наказания достоин! Всю жизнь теперь мне вымаливать у нее прощения. Но я готов на это, лишь бы только простила, лишь бы приняла, полюбила…