— Другой? — удивился я.

Мало кто перепоручает единственный камень кому-то другому.

— Джонни. Джонни будет владеть камнем, пока работа не сделается.

— Этот Джонни? — я показал пальцем в сторону гостиной, подразумевая нашу последнюю встречу в этом доме.

— Он самый. Джонни лихой и вообще ни хрена не боится, ни бога, ни черта. Он честный парень и не сдернет потом с камнем. И его никто не знает в лицо в Маленькой Италии. А гребаный Антенуччи ведь и твой враг, так ведь?

— Можно сказать и так, — осторожно ответил я.

— Тогда ты тоже думай, как с ним разобраться, раз ты так до хрена в камнях этих понимаешь. — Галлахер уставился мне в глаза. — А как надумаешь, мать твою, то ищи его через «Боксера». С ним есть еще два парня, в случае чего. Пошли, мне еще кое-что отдать тебе надо, ты вовремя заехал.

— Что?

— Увидишь. Осторожней с этим.

То, что Галлахер мне отдал, я вез очень осторожно, положив рядом на сиденье и придерживая рукой, чтобы не свалилось при торможении. Вернулся я достаточно рано, чтобы застать Сюзет дома, и когда она увидела меня входящим в квартиру, то первым делом спросила:

— Ой, а что это?

— Падди Галлахер тебе передал, — сказал я, снимая крышку с корзинки и вытаскивая оттуда на диво крупного рыжего котенка с зелеными глазищами. — В благодарность и в память своего покойного кота Руди, погибшего в войне синдикатов.

Котенок огляделся, чуть понюхал воздух, после чего запищал, забарахтался в руке, пытаясь вырваться. Я опустил его на пол, тот замер, но тут же погнался за пояском халата, которым подманила его Сюзет, мало заботясь о том, что халат распахнулся. Потом, не сдержавшись, она схватила зверя и прижала к себе, поцеловав в розовый нос.

— С ума сойти… Как назовем?

— Не знаю, ты решай, его тебе подарили.

— Как звали покойного кота? Руди?

— Руди, — кивнул я.

— Тогда будет тоже Руди. Младший. Надо его покормить.

— И заодно показать, где уборная, — добавил я. — Налей ему молока, а я скатаюсь в лавку.

— Нужен песок. И коробка.

— Мы в Египте, дорогая.

Если правильная коробка, то мне сначала в гараж. Большая жестянка из-под масла вполне подойдет, если разрезать ее пополам. Пусть кто-нибудь разрежет и аккуратно завальцует края. И вымоет ее от масла как следует.

По пути в дилершип я все же заехал в лавку, купил цыпленка и еще пинту молока. Заодно пополнил запас кофе для нас с Сюзет и уже оттуда поехал дальше. Показавшись в офисе и быстро переговорив с Мэри и Дэном, я направился в гараж, где нашел Иана, командующего завозом в цех разбитого «крайслера», модели позапрошлого года, то есть не нами проданного.

— Кто его так?

— Парень спьяну не заметил поворот и приехал в стенку. Сейчас вышел из госпиталя и чинит сраную машину.

— Понял. Слушай, мне нужно, чтобы кто-то взял самую здоровую жестянку из-под масла, разрезал ее пополам вдоль и загнул края. Ну и пусть очистит хорошо.

— На кой черт?

— Сюзет котенка подарили, надо туалет сделать.

От Иана ждешь насмешек, но он британец, так что любовь к животным у него в крови. Поэтому он без всякого удивления тут же отловил Сэмми, самого молодого из механиков, и приставил того к делу.