— Вот, — сказал он нам, показывая на могилу, — это ваш советский герой.

Мы подошли поближе. На мраморной плите в овале бронзового лаврового венка была укреплена перенесенная на фарфор, видимо, старая и потертая фотография молодого человека в советской солдатской гимнастерке образца первых лет войны. Даже по фотографии чувствовалось, что это человек сильный, крепкого телосложения, а весь облик его был типично русским — с открытым прямым взглядом, широким размахом бровей, с энергичным и смелым поворотом головы. И как ни стара была фотография, сразу можно было догадаться, что перед нами наш соотечественник — русский или украинец.

Под этой фотографией на мраморе были высечены золотые буквы: «Золотая медаль. Федор Александр Поетан (Федор). Канталупо, Лигурия. 2/2 1945».

Золотая медаль — высшая и очень почетная награда итальянского Сопротивления. Достаточно сказать, что в Италии генерал обязан первым отдавать честь солдату, награжденному Золотой медалью. Эту награду имеют очень немногие, и среди них нет ни одного иностранца. Человек, лежавший в этой могиле, был национальным героем Италии.

Кто же он? этот Федор Поетан, и какой подвиг совершил он?

Вот что мы знаем об этом человеке из материалов, опубликованных в итальянской печати, и из рассказов лигурийских партизан.

Федор Поетан, советский военнопленный, в 1944 году находился в гитлеровском лагере близ города Александрии, в нескольких десятках километров от Генуи. Узнав, что неподалеку, в горах Лигурии, действуют итальянские партизаны, Федор с группой своих соотечественников ночью неожиданно напал на часовых, обезвредил их и, забрав их оружие, бежал из лагеря. 7 ноября 1944 года беглецы пришли в партизанскую дивизию Пинан Чикеро и были зачислены бойцами в бригаду «Оресте», в отряд Нино Франки.

По рассказам его итальянских товарищей, Федор Поетан был высокого, почти двухметрового роста и отличался исключительной физической силой. Эта сила сочеталась в нем с удивительной природной добротой, хотя Поетан, как говорят, был человеком несколько замкнутым, молчаливым, может быть, еще и потому, что он совсем не знал итальянского языка. Только к гитлеровцам он питал какую-то особую, бешеную ненависть, — видимо, слишком много пришлось перенести ему в немецком плену. Когда однажды два фашистских солдата, взятых партизанами в плен, выразили желание вступить в отряд, Федор горячо уговаривал командира не соглашаться на это. Он уверял, что немцы изменят при первом удобном случае, и был очень недоволен, когда его не послушали. Кстати, в этом случае он оказался прав: во время одной из карательных экспедиций фашистов, когда положение партизан стало тяжелым, оба «добровольца» снова убежали к своим.

Рассказывают, что Федор Поетан сразу же проявил себя дисциплинированным и исполнительным бойцом и что в нескольких трудных боях он выказал настоящую смелость и бесстрашие. Ему было свойственно удивлявшее его товарищей хладнокровие, которого он не терял в самые опасные моменты боя. Итальянские товарищи искренне полюбили этого русского и за могучее телосложение и высокий рост дружески прозвали его «гигантом Федором».