— Значит, еще из перепелов, — обратилась Юлия к официанту, который смотрел на нее с такой симпатией, будто бабушку родную увидел. — Вино красное сухое, какое у вас получше?

— «Тьерра Арена», чилийское, — посоветовал тот.

— Значит, бутылку, — согласилась Юлия. — И «Боржоми». И лепешку. И… И пока все.

Когда официант исчез, прихватив меню, Оля перегнулась через стол и с недоумением спросила:

— Мам, а куда же бутылку? Ты все выпьешь?

— Почему я? И ты попробуешь. От бокала хорошего вина еще никто не заболел. А тебе надо расслабиться. — Она вздохнула и прибавила:

— Да и мне тоже.

— Ты очень устаешь, да?

Этот вопрос дочь задала ей впервые, и у Юлии чуть слезы не навернулись. «Наконец-то! Наконец она заметила, поняла, что мне приходится нелегко, и если я не провожу с нею больше времени, так ведь не по своей вине!» А вслух сказала:

— Я раньше не хотела с тобой об этом говорить. По собственной глупости, конечно. Думала — зачем тебе знать, ты еще ребенок. А теперь понимаю, как была не права.

Новое потрясение так ясно отразилось в голубых светлых глазах дочери, что Юлия была ошеломлена эффектом. "Ей давно нужен был взрослый разговор, а я отделывалась нотациями. А ведь она почти женщина!

Вон как выросла!"

— Устаю, и сильно, — продолжала Юлия. — И больше морально. Представь себя на моем месте. Всю ночь сидеть за телефоном и помогать прийти в себя людям, которые несчастны, одиноки, хотят покончить с собой…

— Я бы не смогла, — тихо ответила дочь, теребя край скатерти. — А знаешь, я как-то сама хотела тебе позвонить, поговорить…

— Ты?!

— Да. Но анонимно. Потом подумала, что узнаешь голос, и не стала…

— а о чем ты хотела поговорить? — начала было Юлия. Но тут официант подлетел с бутылкой вина и пришлось замолчать. Когда ей налили полбокала, женщина с улыбкой указала глазами на дочь:

— И юной леди тоже.

— Капельку, — шепотом добавила Оля.

Сразу вслед за вином «Боржоми» и тут же — шашлыки, картошку, овощи… Все выглядело так аппетитно, что мать с дочерью переглянулись и принялись за еду.

Юлия залпом выпила вино — тосты она считала неуместными. Дочь едва пригубила, настороженно поглядывая на родительницу.

Ели молча. Во-первых, было очень вкусно («дома бы я так не приготовила»), а во-вторых, каждая втайне оттягивала предстоящий откровенный разговор. Юлия отлично понимала, что дочь едва сдерживается, чтобы не выплеснуть перед нею свои тайны и невзгоды, но не торопила событий. А девочка как будто что-то тщательно обдумывала.

— Будешь еще вина? — спросила ее мать.

— У меня есть.

— Тогда я допью. Все равно поедем на такси. — И Юлия опорожнила бутылку в свой бокал. — Кофе хочешь? Пирожное?

— Нет, я лопну.

Допили вино — снова без тостов. Ресторан совсем опустел. Вдоль застекленных с пола до потолка дымчатых стен стояли официанты — в профессиональных позах — прямо, заложив руки за спины. Казалось, они могут стоять так лет сто, прежде чем их кто-нибудь не расколдует.

— Я еще закурю, — предупредила Юлия, слегка осоловев. Вино не слишком на нее подействовало — то ли усталости, то ли от недосыпа. Ей просто было тепло и приятно, она ощущала сытость и радовалась, что не нужно мыть посуду. И еще — что доставила дочери развлечение.