Я сбился со счета, когда по миру прокатилась еще одна волна заклинаний, предсмертная, судорожная. Она заставила сказочного витязя растаять, словно в тумане. Она отдалась дикой болью в моей голове. Она вынудила корчиться выпавшего из кармана на снег змея.

Я упал на колено, через силу обернувшись.

Над окровавленной Светой кричала от боли, схватившись за голову, Анна. Неподалеку от нее медленно оседала на снег Александра. Из ее рук выпал старинный пистолет. Я провалился во тьму, куда хотело затащить всех за собой то создание чужого мира перед смертью.

Сколько там был – не помню. Но когда снова приблизился к грани, что отделяет Явь и Навь, то услышал треск огня, надсадный плач и протяжную тоскливую мелодию невероятной красоты. Эти звуки заставили меня сделать усилие и открыть глаза.

Вокруг была ночь, а впереди полыхал огромный жаркий костер.

– Очнулся, – донесся до меня спокойный голос Николая. – Давай помогу сесть поудобнее.

– Что произошло? – спросил я, когда он подложил мне под спину какой-то мешок.

– Мы его убили.

– Кого?

– Одного из них, из этих… которые абсолютное зло.

Я обвел глазами поляну, посреди которой полыхало пламя. Николай вяло жевал шоколадку. Судя по оберткам, уже четвертую. Тут же, укутавшись в спальник, лежала Ангелина. Она не спала, лишь молча смотрела в темноту неба, подложив руки под голову. Анна и Александра сидели чуть ближе к огню и слушали мелодию флейты, по очереди всхлипывая. Между ними приютился домовой. Флейта замолкла и начала новую песнь. Анна тихонько обернулась, бросив взгляд на меня. Было что-то в этом взгляде колдовское, отчего я улыбнулся в ответ.

Сзади послышался шелест ветвей. Я оглянулся. Оксана с маленьким топориком в руках накрывала нашу бронемашину ветками, нарубленными тут же. Видимо, маскировка ее устроила, так как утопленница села на нее, свесив ноги с крыши внедорожника, и облокотилась на ствол пулемета.

Полоз, раздувшись до пятиметровой длины, грелся у самого огня. Там же беззаботно скакала Ольха. Вот уж воистину беспечное создание.

– Что со Светой? – спросил я у Николая.

Тот тихонько провел ладонью по заклеенной пластырем шее, а потом махнул рукой:

– Там рыдает в обнимку с этой… как ее… не помню.

– С паучихой?

– Нет. Та перед начальником отчитывается, показания дает в сторонке.

– Он здесь?

– На вертолете примчался. Сначала к Бельчонку бросился, а потом разнос устроил, что мы беспечные и нерадивые. Но потом схватил тело посланца чуждой тьмы, бесовку, эту паучиху вместе с бээмпэ, Мягкую тьму и убежал в соседний лесок. Где-то там. Там еще куча народа из фээсбэ.

– Выручать надо, – тихо произнес я.

– Даже паучиху?

– Ну не бросать же.

Кузнецов покачал головой, не одобряя мои слова:

– И как?

– Забастовку устрою, мол, если вам нужна команда, сумевшая завалить посланца зла, то отпустить всех под мою ответственность, иначе просто буду бездельничать.

– Думаешь, поможет?

– А почему бы и нет? Белкин хоть и ненавидит всю нечисть, но не дурак. Ему результат дороже.

– Нам еще за машину отдуваться. Грабеж все-таки, – вздохнул Николай.

– Выплачу, – ответил я.