Второй птеродактиль неподвижно сидел на утесе. Он следил за первым, и когда тот, сделав поворот, понесся над морем, повернул голову, как бы не желая выпускать из поля зрения летавшего ящера.

Птеродактиль летел над морем. Он медленно махал крыльями и несся над водой, словно какой-то странный летательный аппарат.

Мизинец его передних ног был вытянут в длинную и тонкую кость. И от этой кости шла перепонка, тянувшаяся вдоль всего бока ящера и переходившая на задние ноги. Остальные пальцы передних ног были свободны, свободны были и пальцы задних ног. Бесхвостое туловище придавало ему сходство с летучей мышью.

Новый крик донесся с моря, и оставшийся на скале ящер приподнялся, взмахнул крыльями-перепонками и полетел. Теперь над морем сверкали в солнечных лучах два ящера.

Сверку хорошо было видно, как в морской воде проплывали рыбы, как сверкала серебристая чешуя, когда рыба делала резкий поворот, как мелькали темные спинки. Ящер зорко присматривался к воде, паря над самыми волнами. Он летал так низко, что волны обдавали его брызгами.

Долго кружились над волнами птеродактили. Их тени прыгали по воде и спугивали рыб, быстро уходивших в глубину.

Вот один из них ринулся книзу, схватил рыбу и взмыл над волнами. И сейчас же второй ящер, быстро замахав перепонками, подлетел к нему, раскрыл пасть и издал громкий крик. Этот крик не был приветствием, не был поздравлением с удачной охотой. Услышав его, птеродактиль кинулся в сторону, плотнее сжал челюсти и быстрей замахал перепонками. Крик был сигналом нападения. Это было требование — «Отдай!»

Счастливый рыболов изо всех сил спешил к берегу. Он с такой быстротой махал перепонками, что они слились в одно сплошное серое пятно. Пойманную рыбу он крепко зажал в челюстях, и отдельные чешуйки ее падали вниз, кружась и сверкая, словно капельки жемчужного дождя.

В нескольких метрах от рыболова несся преследователь. Он не сжимал челюстей — они были пусты. Его пасть была широко раскрыта, и из нее вырывались скрипучие звуки.

«Отдай! Отдай!»

И всякий раз, как раздавался крик, еще сильнее махал перепонками рыболов. Еще крепче он сжимал челюсти, и новый дождь жемчужинок сверкал на солнце и исчезал в пенистых волнах.

Берег смутно вырисовывался вдали, когда грабитель нагнал рыболова.

Он напал на него сзади, ударил на лету, не удержался и тяжело перевернулся в воздухе. Чуть коснувшись воды, он выровнялся и снова взмыл кверху. Но рыболов уже успел улететь вперед и теперь летел еще быстрее. Вид ускользавшей добычи разгорячил грабителя. Он громко вскрикнул, с удвоенной силой замахал перепонками, и не успел рыболов опомниться, как новый удар показал ему, что враг рядом.

Тяжело обернувшись, ящер на лету ткнул врага сжатыми челюстями. Тот увернулся от удара, метнулся в сторону, залетел вперед. Рыболов поднялся кверху, но грабитель не отставал и упорно держался между ним и берегом.

Они кружились один возле другого, то поднимаясь, то опускаясь почти к самым гребням волн. Но все время между рыболовом и берегом был грабитель. Рыба, зажатая в челюстях, не позволяла рыболову пустить в ход это страшное оружие. Он мог только увертываться и пытаться оттолкнуть врага сжатыми челюстями.