И моё старание не осталось без внимания. Я получала предложения сходить на свидание до двадцати в день, от самых разных, совершенно незнакомых мужчин, а порой даже женщин, но всем и каждому сияя улыбкой и глядя влюбленными глазам честно сообщала, что не могу, очень готовлюсь к поступлению и вообще — вы осознаете, как много значит искусство в нашей жизни?!

Рыбка клюнула на втором месяце моего пребывания в столице.

Я бежала с подругами по спорту, появившимися в моей новой яркой сияющей жизни, и активно пытающихся мне подражать. Было пять часов утра. Городской парк, в котором утренний свет прогонял ночной сумрак, пел голосами тысячи птиц, сиял капельками росы, словно был усыпан бриллиантами, казался самым безопасным местом во всей галактике… как вдруг ощущение безопасности испарилось мгновенно.

Я продолжила бежать, улыбаясь ещё счастливее, чем прежде, заставила себя бежать всё так же, сдерживая отчаянное желание ускориться, предварительно оглядевшись, чтобы оценить уровень опасности.

Но оборачиваться было нельзя, менять поведение так же, и я, рассмеявшись какой-то глупой шутке Сейры, просто продолжила пробежку. Потом мы постояли, весело болтая и разминаясь возле многоэтажки, затем разошлись — я в свой дом, девчонки в соседний.

И, лишь оказавшись в квартире и заперев дверь, я кинулась к сейру — просмотреть записи с камер. Их на мне находилось шесть штук.

Ощущение опасности посетило лишь при просмотре записи со всего одной — боковая камера, встроенная в основание козырька на кепке, зафиксировала даже не мужчину — его взгляд. Только взгляд.

— Шеф, — набрав начальство, позвала я.

Следующие полчаса пока я бегала по квартире из душа на кухню перекусить, чтобы после одеться и помчаться по своему ежедневному кругу, наши анализировали запись.

Перед самым выходом, выслушала вердикт:

— Шейри, у нас нет личности.

— Как это нет? — застыла, всунув одну ногу в туфель, и балансируя другой. — Что значит нет? Это центральный парк, шеф, там более полутысячи камер!

Информация, последовавшая за этим, убила:

— Его нет ни на одной. Понимаешь? Даже не то, чтобы он потерялся в толпе, в пять утра толпы нет, сама знаешь, он просто не промелькнул ни на одной камере. Кроме вот того взгляда из-за дерева, где кусты лицо прикрывают, у нас ничего нет.

Судорожно выдохнув, я обулась, и спросила:

— Радужка глаз?

По факту в современном мире достаточно было зафиксировать на камеру радужку глаз, она индивидуальна для каждого, как и отпечатки пальцев, но…

— Ничего, — мрачно сообщил шеф.

Девочка-сдохните-все-мучительно-прямо-сейчас, глянула на себя в зеркало, провела левой ладонью по правой руке, лучезарно улыбнулась и мгновенно стала девушкой-вечный-праздник-и-всё-просто-замечательно и покинула свою квартиру, тщательно заперев дверь на ключ.

Спускалась я по лестнице — всего-то пятнадцатый этаж, такие мелочи, в моём животе бултыхались привычные утренние пол-литра чистейшей воды даже без газа, компанию пол-литрухе создавала тщательно пережёванная овсянка с клубникой, настроение было чудесным без прикрас, мир светлым, ясным, безопасным и волшебным.