Холодный ветер задувал в открытое окно спальни. Дориан лежал на кровати, уставившись в темноту, и слушал призрачные голоса леса. Незадолго до полуночи мальчик погасил свет и приблизился к окну. Темный океан листьев в чаще волновался от дуновения ветра. Дориан пристально вглядывался в толпу теней, водивших хоровод в дебрях леса. Мальчик кожей ощущал, что в темноте творится неладное.
За лесом виднелся зловещий силуэт Кравенмора, в северном крыле светился желтым прямоугольник последнего окна. Неожиданно над лесом вырос мерцающий золотистый нимб. В темных зарослях замелькали огни — отблески факела или фонаря. У мальчика перехватило дыхание. Сверкающие искры то загорались, то гасли, описывая по лесу круги.
Через минуту, надев толстый свитер и кожаные сапоги, Дориан на цыпочках скользнул вниз по лестнице и с бесконечной осторожностью открыл дверь на веранду. Ночь выдалась холодной, и море рокотало во мгле у подножия скал. Дориан проследил взглядом за лунной дорожкой, серебристой лентой убегавшей в глубину леса. Ощутив трепет в желудке, он вспомнил о своей теплой, безопасной комнатке и тяжело вздохнул.
Вспышки, словно блестящие булавки, прокалывали туман на опушке леса. Мальчик сделал шаг, другой — его неодолимо тянуло вперед. Не успев опомниться, он очутился в лесу. Тень окутала его со всех сторон, Дом-на-Мысе остался за спиной и казался теперь далеким, бесконечно далеким.
Ни кромешная темнота, ни вселенская тишина не помогли бы Ирен заснуть. Наконец ровно в полночь она оставила попытки задремать и зажгла маленькую лампу на прикроватной тумбочке. Дневник Альмы Мальтис покоился рядом с миниатюрным медальоном, фигуркой ангела, отчеканенной на серебре. Медальон много лет назад подарил Ирен отец. Девочка взяла в руки дневник и снова открыла его на первой странице. Изящный волнистый почерк приветствовал ее как старую знакомую. Бумага, блеклая и порыжевшая, напоминала поле ржи, колыхавшееся на ветру. Неторопливо скользя глазами по строчкам, Ирен снова отправилась в путешествие по тайным закоулкам памяти Альмы Мальтис.
Едва перевернув первую страницу, Ирен вновь оказалась во власти наваждения, навеянного рукописью, и перенеслась в иное измерение. Она не слышала ни прибоя, ни шума ветра в лесу. Она витала далеко…
…Вечером я слышала, как они жестоко ссорились в библиотеке. Он кричал на нее и умолял оставить его в покое, покинуть дом навсегда. Он сказал, что она не имеет никакого права так калечить нашу жизнь. Я вовек не забуду ее смеха и звериного воя, исполненного ярости и ненависти, который доносился сквозь стены. От грохота сотен книг, падавших с полок, сотрясался весь дом. Ее гнев с каждым днем возрастает. С того мгновения, когда я освободила эту бестию из заточения, она непрестанно набирает силу.
По ночам он стоит на часах у изножья моей постели. Я знаю, он боится, что, если оставит меня одну хоть на миг, Тень придет за мной. Очень давно он не поверял мне своих мыслей. Но мне не нужно ничего объяснять. Он не спал уже много недель. Каждая ночь превращается в мучительное и бесконечное ожидание. Он расставил тысячу свечей по дому, пытаясь привить ростки света в каждом уголке, чтобы мрак не мог послужить укрытием для Тени. За месяц он будто постарел на десять лет.