— Я убью тебя ме-е-е-е-едленно! — говорила Эсма в пустоту, глядя в оптический прицел винтовки типа «винторез» девятимиллиметрового калибра. — Я люблю тебя, слышишь! Я люблю тебя и поэтому буду убивать тебя медленно! Сначала я прострелю тебе ногу, обещаю целиться в чашечку коленную, потом во втор-р-рую, а на десерт оставлю самое ценное для тебя! Ты не бойся, я хорошо стреляю, у меня разряд по стрельбе, я не промахнусь! Я не подведу тебя, малыш! Это только сначала умирать страшно! Я подарю тебе счастье, лестницу Иакова, которая ведет на небо! Тебя уже ждут ангелы с белыми крылами!

Она не помнила своего настоящего имени, здесь оно ей было и не нужно. Боевики звали ее Эсма, что означало «возвышенная», хотя ни капли мусульманской крови в ней не было! Это имя только и указывало на то, что она была на голову выше других пленных, а может, и на две головы, на войне голов-то не считают, они здесь только так летят с плеч долой. Русской она была лишь на одну половину, а на вторую — типичной украинкой, родом из маленького, богом забытого хутора, где основным занятием населения было употребление горілки з перцем. А в Чечню Эсма попала случайно. Девка она была красивая и статная, подружки завидовали, мужики смотрели с неприкрытым вожделением, а тут удачно подвернулся «удобный вариант» не только безвозвратно уехать из этого ненавистного городка, но и неплохо заработать приличных в ту пору барышей. «Поработать» пришлось сначала рядовой шлюхой на базе у чеченских боевиков. Моджахеды измывались изощренно, как только могли. Девушка держалась стойко, выполняя все прихоти своих мучителей. Терпеливо выжидала, надеясь на скорый побег. И однажды тот самый час икс настал. В этот прекрасный день был какой-то большой религиозный праздник. Все правоверные мусульмане сидели в мечетях в молитвенных позах, как призывал их печально-тягучий «азан» старого муллы со стройного минарета. Эсме довольно ловко удалось удрать в открытое окно. Машина марки «Лада» была припаркована прямо у кирпичного дома и зловеще сияла своими тонированными стеклами. В этом автомобиле ее и привезли прямо сюда с местного вокзала. Девичье сердце бешено, нервно стучало, обходя обыденный ритм, а «сторожевой» в засаде, криво ухмыляясь, внимательно наблюдал, как русская пленница в поисках укрытия горячечно мечется, как секундная стрелка в круге. Испуганная девушка, как собака, жалась к чужим коленкам, но не находила спасительной отзывчивости в сердцах редких прохожих, идущих мимо с немым безразличием. Опустошенность пришла быстро, никто из местных жителей не посмел приютить беглянку. Они прекрасно знали, что за этот великодушный поступок им грозит суровое наказание. Эсме неминуемо пришлось вернуться обратно в бандитское логово. Наказание было суровым, девушку показательно жестоко избили и кинули в земляную яму, чтобы неповадно было другим, таким же рабыням, как и она. В земляной сырой темнице Эсма провела двадцать один день вместе с мужчинами, такими же измученными и бесправными. Боевики рассчитывали, что грязные голодные мужики растерзают ее, как бешеные псы блудную суку, но девушку не тронули. Измученную Эсму подняли на поверхность по приказу «баши» и доставили к нему «на ковер». Девушка командиру приглянулась, он предложил ей работать на него, став снайпером. Эсму учили стрелять по живым мишеням в тренировочном лагере. Она плотно жмурилась, руки нервно дрожали, но чем больше промазывала, тем больше мучилась ее несчастная жертва. Потом от осознания безысходности своего положения девушка добровольно села на иглу и стала работать за дозу. Эсма прекратила мандражировать, руки наконец-то перестали «плясать», девушка хорошо усвоила эту науку: левый глаз прицельный, правый палец спусковой. Так она оказалась по ту сторону фронта.