Он поднял руку, чтобы сообщить Сильвии о новом контакте с «чужим», но не успел ничего сказать. Из-за шторки, прикрывающей коридорчик к пилотской кабине и техническим отсекам, появился второй пилот с погонами флотского лейтенанта.

— Господин полковник, — позвал лётчик Басманова, — вас командир просит.

Одновременно от иллюминатора обернулась Анастасия, за ней другие девушки.

— Ничего не видно! Мы в густой туман вошли? Как же будем садиться?

— Гидроплану туман не помеха, — улыбнулся смотрящей на него огромными глазами красавице лейтенант. — На воду всегда сядем, лишь бы не шторм, — и повлёк Басманова за собой.

— Мне это начинает не нравиться, — сказала Удолину Сильвия. — Давайте-ка рокировку устроим — прямо отсюда и на «Валгаллу». Девочки, приготовьте блоки. Переход на стандартных установках, по моей команде…

— Вместе с самолётом? — успела спросить Вельяминова, уже держа в руке мгновенно извлечённый из бокового кармана платья портсигар.

Канал к пароходу должна была обеспечить Сильвия, у неё все настройки были на «горячей кнопке», а «валькирии» — сработать на подстраховке, своими блоками усиливая поле и подавляя возможность «наведённой турбулентности». Такие случаи, при внезапно возникшем мощном противодействии взбаламученного Ловушками Сознания эфира, в практике Сильвии бывали, пусть и крайне редко. Последний раз — когда она перебрасывала Новикова из своего поместья на Таорэру[193]. Тогда они с Андреем почти заблудились в переплетении псевдореальностей, у каждого своих, а сумели выбраться из них и встретиться только потому, что на Главной Базе ещё работали стационарные генераторы хроносовмещения, настроенные Дайяной именно на них двоих. Они и удержали слабый, в сравнении с мощью Ловушки, межвременной проход, буквально притянули к себе, как сильный электромагнит, их развоплощённые в момент перехода «стабильные структуры» личностей.

То же самое, теоретически, могло случиться при каждом использовании левашовской СПВ, отчего Олег предпочитал, по возможности, дублировать работу «полевых терминалов» включением базового, установленного в недрах парохода и обеспеченного всей энергетической мощью «Валгаллы». А в «угрожаемые периоды», которые с помощью Удолина они научились достаточно точно предвидеть по «вибрациям астрала», вообще избегать всяких перемещений. И всё равно эти упражнения оставались разновидностью «русской рулетки» или трюка, что Шульгин любил демонстрировать окружающим в период своего увлечения мотоциклом — проезд (иногда только на заднем колесе) по бревну или двутавровой балке через широкий овраг.

Вдруг в иллюминаторы гидроплана ударил яркий солнечный свет.

— Поздно, — сказала Сильвия, опуская портсигар. — Не сработало. Нас занесло очевидным образом «не туда». Начинается «второе действие»…

— И без всякого антракта, — согласился Удолин, отвинчивая колпачок фляжки неприкосновенного запаса.

Внизу, полукилометром ниже, искрил солнечными бликами серовато-зелёный океан, ничем не похожий на Мраморное море. Отчего-то сразу было понятно, что это именно океан, есть между ним и самым большим внутренним морем неуловимое, но явное отличие.