Конкретный проект предложил нам Хасан Озбекхан - турок по происхождению, ученый-кибернетик, специалист по планированию и философ, возглавлявший в то время один из калифорнийских мозговых трестов. Я слышал много лестного об этом человеке, в котором глубокая культура сочеталась с богатым воображением. Эти качества оказались совершенно незаменимыми для осуществления наших намерений. Он был достаточно хорошо осведомлен о целях, которые поставил перед собой Римский клуб, однако не принимал ранее участия в его деятельности. В Альпбахе он в общих чертах рассказал нам о своей методике, а позднее объяснил ее подробнее, проиллюстрировав на конкретных примерах. Кое-что в ней было еще не вполне ясно и требовало доработки, но Озбекхан не сомневался, что таким образом можно вместить всю сложность мира в одну или несколько достаточно наглядных глобальных моделей. Он уже достаточно хорошо представлял себе основные логические этапы этого нелегкого предприятия, хотя многие конкретные детали не могли тогда быть окончательно уточнены, ибо зависели от проводимых исследований, результаты которых трудно было предугадать заранее. Несмотря на это, Озбекхан был абсолютно уверен, что последующее развитие этой методики даст нам в конце концов именно то, что было нам нужно, - способность доходчиво и убедительно продемонстрировать множеству самых разных людей суть нынешней ситуации в мире.

Я горячо поддерживал предложение Озбекхана, уже много лет неустанно повторяя, что нельзя дальше мириться с таким положением, когда наиболее современные методики используются почти исключительно военными организациями, для военных целей, и что необходимо, прежде всего, их применять именно для объяснения, анализа и синтеза мировой проблематики. В тот момент уже планировалось создание ИИАСА, и я знал, что основной его целью будет использование таких методик для исследования больших и сложных проблем или даже комплексов социальных проблем гражданского характера - но все это должно было касаться все-таки отдельных, пусть и широких, проблем, а не проблематики в целом. Так что глобальная человеческая система, в которой заключены все интересы и все беды современного человечества, оказалась под угрозой полного забвения, и надо было во что бы то ни стало привлечь к ней внимание.

Кое-кто среди нас проявлял определенную настороженность в отношении проекта Озбекхана, считая, что ему впоследствии могут приписать излишне технократическую ориентацию; но эти сомнения удалось, в конце концов, как-то сгладить. Никто из нас вовсе не был зачарован или гипнотизирован компьютерами, моделированием и прочими методиками такого рода. Мы совершенно ясно отдавали себе отчет, что это всего лишь инструменты, которые можно с пользой применить для достижения каких-то конкретных целей, как, например, самолет и телефон служат для сокращения расстояний, аудиовизуальные средства - для улучшения системы образования, а стимуляторы работы сердца применяются в кардиологии. Мы также сознавали, что конкретные пути использования таких инструментов полностью зависят от человека, и в его же компетенции целиком остаются все предварительные допущения, выбор направления исследований и последующая оценка и интерпретация результатов. Никогда Римский клуб ни на секунду не предполагал, что эти человеческие преимущества могут быть полностью переданы какой бы то ни было машине или инструменту, какими бы совершенными они ни были.