Наверняка Аннели и Тангризнир тут же отправили сообщение своим людям, но помимо этого стоило убраться и самим. Проблему осложняло то, что солдаты «Эльдорадо» никуда не делись — они продолжали напирать, стрелять, скакать на лошадях. Просто взять и одновременно отступить — значит подставить спины десяткам атакующих врагов.

Некоторое время я следовал за Аннели. Мы успешно забили испанца в броне, а затем разделались с собакой, которая чуть не вцепилась мне в шею. Пары минут хватило, чтобы огонь распространился дугой далеко за нашими спинами.

— Нужно уходить!

— Знаю, — ответила она, перезаряжая револьвер. — Черт, огонь уже со всех сторон!

Вокруг стало заметно тише. Остались только трупы или игроки, чей уровень жизни мелькал в районе десяти-двадцати процентов. Дышать становилось тяжелее — воздух задрожал, потемнел. Ревущая огненная стена росла, перебиралась на кусты и пальмы. Где-то огня и вовсе не было видно, но я-то знал, что его всего-навсего загораживают деревья. А за ними такое же неистовое пламя.

Неподалеку плясал одинокий конь. Он вставал на дыбы, ржал, хрипел и не знал, куда деться. Аннели подбежала и ловко вскочила в седло, почти не отталкиваясь от земли. Лошадь удивленно дернулась, начала бешено вращать глазами, попыталась поднять круп, но пиратка схватила поводья и успокоила ее. Протянула мне руку.

Кряхтя, я уселся на седло сзади от Аннели. Не успел прийти в себя, как девчонка пришпорила коня пятками.

— На лошадях никогда не скакал? — спросила она, повернув вбок голову.

— Неа, — ответил я.

— Тогда держись крепче. И дай мне немного места, отодвинься.

Мы поскакали. Аннели направила лошадь к пламени, но та брыкалась, визжала и отказывалась приближаться вплотную. В итоге скакун взвился на дыбы, замолотил копытами. Даже я всем телом чувствовал жар, что уж говорить о лошади. Тогда пиратка дернула за поводья, и мы двинулись галопом вдоль линии огня.

Иногда еще виднелись игроки, хотя из-за дыма порой сложно было разобрать, кто из них кто. Где-то ржали и топали другие кони, в страхе вставая на дыбы. В какой-то момент лошадь сильно прыгнула — я так и не успел сообразить, что происходит, ибо закашлялся. Стена огня вдруг оказалась позади. Вместо нее впереди зашелестели листья деревьев.

Мы проскакали еще некоторое время, и впереди уже слышались знакомые звуки боя. Аннели достала револьвер, и, стоило впереди появиться испанцам, как они один за другим начали падать в брызгах крови. Выжившие отскочили от мчащейся лошади. Но затем разнесся выстрел, лошадь тут же дернулась, уронила пену с оскаленных зубов, запнулась и стала заваливаться на бок. Аннели резво вынула ноги из стремян и прыгнула. Я не придумал ничего лучше, как ухватиться за ветку над головой, повиснуть, а затем спрыгнуть.

Мгновеньем позже животное уже лежало на земле. Аннели приземлилась аккурат на стрелявшего испанца, после чего интенсивно начала долбить его головой об землю. С каждым ударом здоровье врага сокращалось на четверть, пока не исчезло полностью.

Надо же было угораздить попасть в самую гущу врага? Ни одного союзника поблизости не было, зато испанцы полезли со всех сторон. Одна из пуль угодила пиратке в плечо. Пока она фехтовала с очередным нападавшим, я сражался с мушкетером. Тот несколько раз был близок к тому, чтобы разбить мне челюсть прикладом, но в какой-то момент мой ятаган отсек ему палец. Он вскрикнул, и второй клинок тем временем вонзился в грудь.